Я смотрю как бы на киноэкран. Фильм про вампиров. К телу красавицы-девушки тянется рука хозяйки замка с кроваво-красными ногтями, ее алые губы приближаются к шее. Уже видны острые зубки…
– Ты чего вздрагиваешь? – спрашивает Поливанова.
– Нарассказывает ужастиков, а потом спрашивает, чего я вздрагиваю! Ты, Люда, опасный человек! Ты случайно кровь человеческую не пьешь за завтраком?
Поливанова улыбается. Роль хищницы ей явно по душе.
– Это идея! – оскаливается она и выпускает когти. – Прямо сейчас и попробую!
С визгом она бросается на меня. Я едва успеваю заслониться подушкой. Под потолком сцепились две огромные голые кошки.
Хохоча, я отпихиваю Людмилу руками и коленями, пытаюсь стукнуть ее подушкой. Но неожиданно чувствую, что моя соперница не шутит. Ее выпущенные когти целятся в меня, в глазах ее я вижу азарт первобытной охотницы. Мне становится не по себе.
– Перестань! Ты слышишь меня? Людмила, опомнись!
Мою кожу под левой грудью словно обожгло. Я скатываюсь на пол и вскакиваю на ноги. На левом боку у меня три красных полосы – следы ее ногтей. Я растерянно смотрю, как на коже проступают кровавые капельки, соединяясь в ручейки, как в детской весенней игре.
– Светочка… Девочка моя, прости… – шепчет Поливанова, – я дура, идиотка! Прости меня! Я чокнутая долбаная стерва! Прости меня! Что сделать, чтобы ты меня простила?
Поливанова подползает ко мне на коленях. Неужели она в моей власти? Что приказать ей? Может, попросить у нее колье?
– Девочка моя, драгоценная моя, прости! Ну, расцарапай мне морду!
Она берет руками мою ладонь, целится моими ногтями себе в лицо. Ну! Что же ты медлишь?
– Пальчики мои, – шепчет Поливанова и начинает облизывать мою руку.
Вот стерва! Людмила обнимает меня и целует след своих когтей.
– Я – стерва, Светик, стерва, – тихо говорит она, словно подслушав мои мысли.
И мне еще казалось, что я могу играть этой женщиной в своих интересах? Что я использую ее в любой подходящий момент, когда только захочу?
На губах ее я вижу красную капельку. Она улыбается мне улыбкой волчицы, слизывающей кровь со свежей раны своей жертвы.
Сначала я решила, что это кровавая месть за историю с «Финалгоном». Но оказалось, что это просто смена тактики на пути к моему телу.
– Ну что ты, Светик? – Поливанова дрожит, как свеча от сквозняка. – Давай попробуем… Ведь так хорошо все в бане начиналось…
– Люда, я не могу этого сделать.
– Почему? – удивляется Поливанова.
– Потому что люблю… другого…
Не знаю, было ли это серьезным аргументом для отказа? Кто их знает, однополых? Знакома ли им ревность? Ревнуют ли они к противоположному полу или только к своему? Есть ли за этим что-то еще, кроме голимого секса?