Сцены безудержной страсти пронеслись в ее сознании, раздувая пожар гнева и ненависти, приправленных стыдом за собственное заблуждение. Слезы застилали ей глаза, бешенство затопило разум.
– Омерзительно… гадко…
Молодой человек протянул ей колье:
– Возьми обратно. Разве оно тебе не понравилось?
– У меня есть другое, почти такое же! Разве не ты… О боже! Я схожу с ума… Конечно же, не ты…
Его красиво очерченные чувственные губы дрогнули, глаза загорелись.
– У тебя есть похожее колье? – исступленно спросил он.
Наверное, такие глаза и голос бывают у религиозных фанатиков. Софья подумала об этом позже, ночью, лежа на горячей подушке и время от времени проваливаясь в полузабытье.
А тогда, под старыми березами, в горьком любовном неистовстве она выбрасывала каждое слово, как оскорбленный кидает в лицо обидчику перчатку, вызывая его на дуэль. В сущности, так и было. Любовная драма нередко оканчивается смертельным поединком…
– Такое же! – с мстительным сладострастием заявила женщина. – Даже лучше! А ты…
Она не договорила. Слова уже ничего не значили, ничего не могли изменить.
Он размахнулся, и украшение, блеснув на солнце алмазными искрами, полетело в реку.
Софье пришлось выслушать исповедь молодого человека – длинную и бесполезную. Как послесловие, когда в финале уже все сказано.
* * *
Господин Спиридов приехал в дачный поселок по своим делам. На Садовой улице у дома знаменитой актрисы Зарудной он заметил милицейскую машину. Не случилось ли чего? Как добропорядочный гражданин, Спиридов остановился.
– В чем дело? – спросил он у оперативника. – С хозяевами все в порядке?
– А вы кто?
– Друг семьи, – не моргнув глазом, заявил Спиридов. – Может быть… э-э… нужна моя помощь?
Уже в прошлый визит он несколько встревожился. Странное стечение обстоятельств всегда настораживало господина Спиридова – русские родители привили ему мистическое отношение к жизни, к судьбе.
– …попытка ограбления, – донеслись до него слова милиционера. – Со смертельным исходом.
– Кто убит?
– Хозяин дома и…
Спиридов, не дослушав, поспешил к резному деревянному крыльцу. Двери были не заперты. В холле его встретила заплаканная Зина, запах сердечных капель, чужие голоса и привкус беды. Актриса, без чувств, лежала на диване в гостиной, той самой, где они недавно обедали, пили коньяк и оживленно беседовали.
– Софья Петровна мужа из города вызвали… потому что… боялись очень, – всхлипывая, бормотала Зина. – Они приехали… и в эту же ночь… Господи! Горе-то… горе какое!
– А чего она боялась? – спросил Спиридов.
– Грабителей… Вокруг дома, как стемнеет, ходил кто-то… приглядывался… примерялся. Вынюхал, что хозяин только на выходные приезжает, вот и… – Домработница залилась слезами, вытирая лицо краем фартука. – Молодой, а такой бандит!