Госпожа Неделина за эти дни похудела, побледнела и… стала от этого еще красивее. Она подняла на Еву огромные, обрамленные густыми ресницами глаза, вымученно улыбнулась. В ней происходила какая-то тяжкая внутренняя борьба, изнуряющая ее.
– Входите, Ева, – сказала она надломленным, но все еще царственным голосом. – Чудесно выглядите. Абрикосовый цвет так освежает… Все имеет свою окраску: чувства, судьбы и даже смерть.
Неделина знала, что с Евой она может быть откровенной. Ей необходимо было выговориться, облегчить душу. Сыщик не появлялся – он только звонил и сообщал, что занимается поисками убийцы.
– Я вижу, вы чем-то расстроены… – робко произнесла Ева.
Варвара Несторовна засмеялась – одними губами, чуть запрокинув голову назад.
– Расстроена?! Это рояль бывает расстроенным, когда все струны в нем звучат фальшиво. А я уничтожена, раздавлена… – Ее смех перешел в сухие рыдания. – Муж мне изменил! Мой брак, который был для меня всем, единственным оплотом в жизни, – разрушен! Мои идеалы опрокинуты, и я сама изменила себе… Моя красота оказала мне дурную услугу, бросив меня в объятия молодого любовника, за что бог покарает меня. Уже карает… Я знаю, он испытывал меня – «змей в обличье человеческом, зело прекрасном»… И я не устояла, поддалась! Расплата близка… Разве вы не чувствуете запах смерти? Он здесь повсюду… разлит в воздухе… Думаете, зачем Сэта целыми днями жжет ароматические палочки? Она заглушает запах смерти, но он – неистребим…
– Что с вами? – испугалась Ева. – Вам плохо?
Она схватила графин с водой, плеснула немного в стакан и подала Неделиной. Та оттолкнула ее руку с тоскливым, идущим из самого сердца стоном:
– Ах нет… Зачем? Разве это поможет? Вчера… поздним вечером приходила она… «красная танцовщица»… заглянула в окно… Вам никогда не казалось, что вы сходите с ума? А, Ева? Как это бывает? Как безумие поглощает вас, заползает в ваше сознание ядовитым гадом, сеющим смерть… смерть… Только смерть может спасти от безумия! Смерть – это ничто, темнота… там ничего нет… ни боли, ни страха, ни сумасшествия…
Неделина уронила голову на руки, затихла. Ева склонилась над ней и почувствовала запах – но не смерти, а коньяка. Варвара Несторовна была пьяна. Нервное возбуждение овладело ею так сильно, что Ева не заметила внешних признаков опьянения. «Царь-девица просто напилась до чертиков, – с облегчением подумала она. – Вот и несет околесицу. А я уже почти поверила, что она сходит с ума! Однако что ее так взбудоражило?»
Варвара Несторовна подняла красивую голову, тряхнула смоляными кудрями, отгоняя хмель, прошептала: