Гости угощались, оживленно переговариваясь, пили рисовую водку, делились впечатлениями. Некоторые откровенно разглядывали Еву в наряде индийской танцовщицы, перешептывались.
– Ты пользуешься успехом, – сказал Смирнов.
– Еще бы! После такой рекламы… – Она попробовала якитори. – Очень вкусно!
Всеслав жевал без удовольствия; ему гораздо больше нравилась стряпня Евы, чем пресноватые иноземные кушанья. За едой он незаметно наблюдал за окружающими.
Господин Неделин снял наконец головной убор восточного владыки; его лысина блестела, глаза нервно бегали, а еда явно не лезла в горло. «Интересно, что его так волнует?» – подумал сыщик.
Варвара Несторовна вкушала экзотические блюда с истинно царским величием, ее щеки раскраснелись, а в глазах таился приглушенный блеск.
Марианна прохаживалась между гостями, улыбалась, предлагала пакетики с сушеными кусочками стеблей лотоса. Дамы охотно покупали, и скоро корзина опустела. Ева помахала докторше рукой. Та кивнула, оставила пустую корзину и подошла.
– А где Кутайсов? – спросил ее сыщик.
– У себя, – прошептала Марианна. – Закрылся в Комнате для упражнений и пьет саке. Взял у меня целых две бутылки. Это на него так подействовало ваше появление, Ева. Наверное, он принял вас за Зинаиду. Ужас!
Кто-то позвал Былинскую, и она поспешила к гостям. Интересы клиентов – превыше всего.
– Значит, Кутайсов никуда не сбежал, а просто уединился и пьет, – сказал Всеслав. – Странно. Кстати, покажи мне Рихарда Владина.
– Он в костюме арабского всадника, – показала Ева в затемненный угол Кухни-гостиной. – Вон, видишь? А рядом с ним тощая китаянка с веером, это Сэта Фадеева. Разодетый китайский мандарин – администратор Скоков. По-моему, он чувствует себя прекрасно, ест за троих и бросает влюбленные взгляды на Неделину.
– Да… пестрое общество. Садовник тоже здесь?
Ева пробежалась глазами по блестящей, обмахивающейся веерами, пьющей и жующей публике.
– Не вижу. Скорее всего он с охранниками и техническим персоналом готовит атрибуты к ночному Поклонению Лотосу. Это будет гвоздь программы. Торжество закончится фейерверком и танцами на свежем воздухе при свете луны.
– А где Лужина?
Массажистка забилась в самый темный угол, так что Ева с трудом нашла ее. Она была в скромном бесцветном сари, и весь ее вид говорил о желании слиться с полумраком Кухни-гостиной, стать невидимой.
– Она всегда такая… безликая? – спросил Смирнов, рассматривая Ольгу Лужину. – Такое впечатление, что ей хочется залезть под стол.
– Верно, – согласилась Ева. – Хотелось бы знать, в чем причина такого поведения? Ольга, конечно, не похожа на звезду общества, но и тихоней ее не назовешь. Она не выставляет себя напоказ, но и не прячется. Что-то ее сильно смущает…