– Они где-то здесь, – сказал Алексей. – Я знаю. Может быть, прячутся.
– Может быть. Ты ведь военный, должен понимать: у нас, как и у вас, «может быть» в расчет не принимается. Тут дело обстоит так: либо эти «особисты» где-то поблизости, и тогда ты, возможно, заметь, – Проскурин поднял узловатый палец, – возможно, рассказываешь что-то похожее на истину. Скорее всего у страха глаза велики, и твое происшествие имеет вполне разумное объяснение. Либо, – он развел руками, – никого рядом нет, и тогда с тобой следует разбираться особо. Что скажешь? Алексей пожал плечами.
– А что я должен сказать? – вопросом на вопрос ответил он. – Верить или нет – ваше дело. И разбираться во всем этом вам сподручнее, чем мне. Одно знаю точно: если я выйду из этого здания, меня убьют. А если меня убьют, вам уже ничего и никогда не удастся доказать.
– Правда, что ль? Не может быть. – Проскурин засмеялся, но с напряжением, уже не так раскованно, как раньше. – Надо же, как ты меня к стенке припер, – не без язвительности заметил он. – Всей спиной. Прям аж страшно сделалось. Ей-богу, слушаю тебя, как детектив читаю. Единственный свидетель, то да се, команда бандитов, которые голову оторвут любому, «если не вынесут сейчас же». Ну, и так далее. Алексей пожал плечами еще раз.
– Я уже сказал: верить или не верить – ваше дело.
– Ну-ну. – Проскурин поднялся, подошел к двери и выключил верхний свет. Кабинет погрузился в темноту. – Подожди-ка, друг ситный. Посидим маленечко в потемках. Он пересек кабинет, пальцем слегка раздвинул тяжелые шторы и посмотрел на улицу. Алексей тоже повернулся к окну. Узкий клин света, отбрасываемый фонарем, едва заметно освещал лицо фээскашника. И было оно вовсе не спокойным, а застывшим, холодным и внимательным. Проскурин вглядывался в сумрак за окном не меньше минуты, а затем аккуратно отпустил штору и хмыкнул:
– Любопытно, любопытно. – Подойдя к двери кабинета, он выглянул в коридор и позвал коротко: – Дежурный! Через несколько секунд на зов подоспел тот самый парень, который сопровождал Алексея от дверей здания до кабинета.
– Слушай, Борис, кто-нибудь еще работает сейчас?
– Никого, кроме вас, товарищ майор, – ответил тот, и в голосе его послышалась нотка укоризны. Что-то вроде: мол, и сами не отдыхаете, и другим не даете.
– Ага. Ты, значит, вот что… – Проскурин бросил еще один быстрый взгляд в сторону посетителя. – Побудь пока здесь, покарауль этого фрукта, чтобы он когти не подорвал, а я выйду на пару минут.
– Что случилось-то, товарищ майор? – спросил Борис. Алексей четко различил в его голосе нотку беспокойства.