— Лиля, — бросил он появившейся в дверях кабинета медсестре, — проследи, пожалуйста, за тем, чтобы нам подготовили четырнадцатый бокс.
— Вячеслав Андреевич, четырнадцатый занят, — робко возразила та. — Со вчерашнего дня.
— Да? — Звягинцев задумался. — Хорошо, тогда пусть будет второй. Он свободен?
— Свободен, — кивнула Лиля. — Гостью выписали позавчера.
— С улучшением? — подозрительно поинтересовалась Ева.
Клинику светской львице рекомендовала одна из ее наперсниц, а им никогда не следует доверять безоговорочно. В таких вещах, как медицина, умный человек все досконально проверит сам.
— Разумеется, с улучшением, — белозубо улыбнулась Лиля. — Пойдемте, я провожу вас.
Ева, небрежно кивнув врачу, встала и вышла из кабинета вслед за медсестрой. «С улучшением, как же!» — зло подумал Звягинцев. Загадка психоза, принявшего характер эпидемии и плохо поддающегося лечению, мучила его уже две недели.
Ленинский проспект, 5 июля, 11.30
Истерический утренний щебет воробьев смешивался с утробным курлыканьем голубей. В сквере пахло нагретым асфальтом и срезанной травой. Алька медленно шла между ровных рядов тополей, сопровождаемая встревоженным Ираклием. Изредка она протягивала руку к кустам, отламывала приглянувшуюся ей веточку и присоединяла ее к своему странному букету, завернутому в лист лопуха. Там уже торчала веточка шиповника с полуоблетевшими цветками, две ветки тополя, ромашка, выдранная с корнем, и кусок тонкой медной проволоки, ярко блестевший на солнце.
— Ираклий, а что ест тит? — спросила она.
— Э-э… Какой такой Тит? — осторожно поинтересовался Ираклий.
— Как тебе сказать. — Аля задумчиво ковыряла землю носком ботинка. — Маленькая… С ногами. Кое-где пушистая и очень больная. Плачет, кушать хочет. Жалко его. Или ее, не знаю… Это я его назвала — тит. Оно не против.
— А где ты его взяла? — Конец внимательно посмотрел на женщину.
— Оно пришло, — коротко ответила Аля. — Теперь живет. А чем его кормить — я не знаю…
— Молоком, — буркнул Ираклий. — Из соски.
— Как же она сосать будет? — Аля засмеялась. — У нее же головы нет. Она теперь не может, — и небрежно махнула рукой.
— А когда это началось? — Конец тронул ее за руку.
Аля вздрогнула и сразу стала серьезной.
— Что?
— Когда оно пришло? — Конец был настойчив.
— Не помню. Давно. — Аля нахмурилась. — Я не хочу об этом говорить. Я хочу мороженого.
— Давай купим мороженое, — согласился Ираклий. — Я бы хотел, чтобы ты со мной кое-куда съездила.
— Не хочу. — Аля заупрямилась. — Никуда не хочу, где люди. Они надо мной издеваются и смеются, говорят, что я психическая. Не поеду, и не тащи меня, а то я закричу!