– Почему сразу не сказал? Я тебя спрашиваю! Почему протянул время?
– Думал найдется, – буркнул себе под нос Щербаков.
– У таких придурков ничего не находится, мать твою! – Харитонов окончательно вышел из себя и ударил кулаком по столу.
После этого воцарилось молчание. Андрей даже не пытался оправдываться, зная, что это повлечет за собой еще более сильный взрыв гнева. Он сидел и смотрел на одну точку в полу. Харитонов, перебирая пальцами, громко и отрывисто стучал ими по столу. Наконец, стук прекратился, и Щербаков всячески настраивал себя вытерпеть то, что за этим последует.
– Значит, так… – многозначительно произнес Семен Данилович и замолчал еще минут на десять.
Молчание было настолько тягостным, что Андрей, сам того не замечая, до боли сжимал кулаки. Он боялся даже взглянуть на шефа и не потому, что трусил, а так как понимал: виноват, причем очень глубоко. Харитонов хрипло кашлянул и, сверлящим взглядом посмотрев на Щербакова, произнес:
– На свой страх и риск я решил пойти на некоторые уступки в отношении тебя. Все мы помним, что в твоей характеристике есть много положительных моментов. На главное, что повлияло на мое решение – Вера и ее сегодняшнее положение. Значит так… Даю тебе два дня на поиски, плюс два выходных: суббота и воскресенье. Итого: четыре дня. В понедельник – пеняй на себя – делу будет дан дальнейший ход. Конечно, одного мы тебя в этой беде не бросим: подключим к поискам лучших ребят. Все-таки связи имеем, осведомителей и так далее. Придется потрясти черный рынок… А ты молись, чтоб из твоего «Макарова» кого-нибудь не забабахали! – последнюю фразу Семен Данилович произнес с особенным пафосом.
Щербаков невольно расплылся в широкой улыбке. Надо сказать, выглядел он довольно глупо.
– Семен Данилыч, да я… да вы же знаете… – Андрей от волнения не мог закончить ни одну из начатых фраз.
Сейчас он возлагал надежды именно на помощь коллег, напрочь забыв о Милославской. Собственно говоря, его доверие к Яне как-то уменьшилось, после того как она с подозрением стала говорить о его самых, можно сказать, закадычных друзьях.
– Но предупреждаю, – неожиданно продолжил свою речь Харитонов, – в случае безрезультатности поисков наказание в отношении тебя будет суровым. Моя поддержка здесь помочь не сможет. Как это так: на работе, в полном обмундировании офицера милиции нажраться и не почувствовать даже, как теряется самое святое! – Семена Даниловича понесло в область патриотических высказываний.
Он был человеком старой закалки и с неподдельной искренностью любил внушать своим подчиненным любовь к Отечеству, гордость за него, счастье самопожертвования во имя Родины и тому подобное.