Однако, на одних только предположениях нельзя основывать окончательные выводы, поэтому Милославская не стала зацикливать на них внимание. Она зафиксировала в памяти все детали внешнего вида женщин и попыталась «рассмотреть» остальных членов компании. Однако, карта не слушалась, вновь и вновь возвращала Яну к тем фрагментам, которые она уже видела. Гадалка попыталась задавать недвусмысленные вопросы, но дело все равно дальше не шло. Тогда Яна вернулась в нормальное состояние.
Казалось, глаза окутала какая-то пелена, заволокла мутная оболочка. Лицо улыбающегося Руденко расплывалось во что-то необъятное, голос доносился откуда-то издалека. Яна понимала, что виной этому сильное головокружение и упадок сил, но она также знала – все придет в норму.
– Со-о-о-у-о-к! – заурчало рядом с гадалкой.
Она открыла глаза, которые сомкнула, чтобы быстрее восстановить силы. Непонятный предмет предстал пред Милославской в виде расплывчатого красного пятна. Три Семерки, перепуганный до смерти, стал трясти Яну за плечи.
– Выпей сок! Выпей сок! – слышала она уже довольно отчетливо.
В то же время рядом раздавалось:
– Мадам-то с двух бокалов вина наклюкалась! Ха-ха-ха-ха!
По-видимому, все официанты собрались посмотреть на это невиданное зрелище. В принципе, если бы не излишне взбудораженный Руденко, никто бы и обратил на происходящее внимания. Ведь не первый раз такое с Яной было.
Собравшись с силами, Милославская протянула руку к бокалу и, с трудом его удерживая, поднесла к губам. Содержимое бокала было прохладным гранатовым соком. С жадностью обессиленная женщина опустошила сосуд и сразу почувствовала прилив сил.
– Сема, все в порядке, – протянула она, – выйдем отсюда.
– Тебе плохо? – Семен Семеныч, склонившись над Яной, глупо хлопал глазами.
– Мне нормально! Выйдем отсюда! – процедила Милославская, уловив на себе ядовитые взгляды работников кафе.
Руденко взял приятельницу под руку и помог ей подняться с места.
– Ну ты даешь, елки-палки! – воскликнул он, вытирая пот со лба, когда они сели в машину.
Тут на бедного старлея обрушился бурный поток гневных слов.
– Ну знаешь, Сема, ты выставил меня настоящей идиоткой!
– Да я испугался, е мое! Ты же мне не чужая, в конце концов! Глаза закрыла, не шевелишься.
– А кричать-то зачем? Ты когда устаешь, глаза закрываешь?
– Причем здесь это? Я же в ресторане не откидываюсь!
Руденко раскраснелся, стал размахивать руками. Яна поняла, что он совершил глупость, на самом деле, из добрых побуждений, из искренней дружеской любви к ней, влекомый благородными намерениями.