– Здравствуйте, – приветливо сказал Фишер. – Я было принял вас за убийцу. Но вряд ли эта куропатка кинулась между нами из любви ко мне, как романтическая героиня. Так что вы, вероятно, браконьер?
– Не сомневаюсь, что вы назовете меня браконьером, – ответил незнакомец, и Фишера удивило, что такое пугало говорит изысканно и резко, как те, кто блюдет свою утонченность среди необразованных людей. – Я имею полное право стрелять тут дичь. Но я прекрасно знаю, что люди вашего сорта считают меня вором. Полагаю, вы постараетесь упечь меня в тюрьму.
– Тут есть небольшие осложнения, – ответил Фишер. – Начать с того, что вы мне польстили: я не егерь, и уж никак не три егеря, а только они справились бы с вами. Есть у меня еще одна причина не тащить вас в тюрьму.
– Какая? – спросил Адам.
– Да просто я с вами согласен, – ответил Фишер. – Не знаю, какие у вас права, но мне всегда казалось, что браконьер совсем не то, что вор. Трудно понять, что человек получает в собственность любую птицу, которая пролетит над его садом. С таким же основанием можно сказать, что он владеет ветром или может расписаться на утреннем облаке. И еще одно: если мы хотим, чтобы бедные уважали собственность, мы должны дать им свою собственность. Вам следовало бы иметь хоть клочок собственной земли, и я вам его дам, если смогу.
– Дадите мне клочок земли!.. – повторил Длинный Адам.
– Простите, что я говорю с вами, как на митинге, – сказал Фишер, – но я политический деятель совершенно нового типа и говорю одно и то же публично и в частной беседе. Я повторял это сотням людей по всему графству и повторяю вам на этом странном островке, среди унылого пруда. Это поместье я разделил бы на мелкие участки и роздал бы их всем, даже браконьерам. Человек вроде вас должен иметь свой уголок, чтобы разводить там не фазанов, конечно, а хотя бы цыплят.
Адам внезапно выпрямился. Он побледнел и вспыхнул, словно его оскорбили.
– «Цыплят»! – презрительно и гневно повторил он.
– А что ж? – спросил невозмутимый кандидат. – Разве куроводство слишком скромный удел для браконьера?
– Я не браконьер! – закричал Адам, и его гневный голос раскатился по пустынному лесу, как эхо выстрела. – Эта мертвая куропатка – моя. Земля, на которой вы стоите, – моя. У меня отнял землю преступник куда похуже браконьеров. Сотни лет тут было только одно поместье, и если вы или всякие там нахалы попытаетесь разрезать его, как пирог… если я услышу еще раз о вас и ваших идиотских планах…
– Довольно бурный митинг у нас получается, – заметил Хорн Фишер. – Ладно, говорите. Что же случится, если я попытаюсь честно распределить это поместье между честными людьми?