– Ну… к чему такие церемонии, Милка? Мы же не чужие люди…
Он схватил ее за руку, но она выдернула ее и постаралась засунуть поглубже в декоративный карманчик сарафана. Олег понимающе улыбнулся, отодвинул от стола стул, плюхнулся на него и предложил Миле сесть напротив него, будто бы он был хозяином «Ивы», а она заглянула к нему для какого-нибудь неотложного дела.
– Сядь, Мила. Нам нужно поговорить.
Мила послушно опустилась на стул, но сказала довольно грозно и независимо:
– Ну! Говори!
Олег покрутил в руках открывалку, еще раз глотнул воды и наконец сказал:
– Я люблю тебя.
Милины розовеющие от напряжения и неловкости щеки полыхнули огнем. Она схватилась за них ладонями.
– Вижу, что мои слова не оставили тебя равнодушной, – сказал он, – а потому, может быть, нам есть смысл… начать все сначала…
Мила отняла руки от горящих щек и ответила:
– То, что ты сейчас мне сказал, не новость. Ты и раньше утверждал, что любишь, а сам… спал с другими женщинами… И я всегда это чувствовала. Мне было некомфортно с тобой, Романец! Мне было мучительно! И я не хочу повторения! Я не хочу ничего начинать с тобой сначала!
Лицо Олега тоже слегка окрасил нервный румянец. Он стукнул о стол донышком пустой бутылки «Полюстрово» и с большим сарказмом произнес:
– А с этим… с позволения сказать… Шерлоком Холмсом тебе, значит, комфортно, да?
– Да, – односложно ответила она, а про себя подумала, что и Романец докатился до вульгарной слежки, которую так презирал.
– То есть тебе за его жирной спиной удобно, да?! – Его злое лицо стало вдруг некрасивым. Мила впервые заметила, что у него не слишком высокий лоб, набрякшие мешки под глазами и уже несколько потерявший форму овал лица.
– Ты пришел сюда говорить о нем гадости? – Мила встала со стула и скрестила на груди руки, отгораживаясь от него и его злобы.
– Я пришел к тебе, Мила… – Олег одним движением отбросил стул, подбежал к ней и попытался обнять. Она вырвалась, он тут же поднял вверх обе руки и сказал: – Все! Все! Клянусь больше не прикасаться к тебе! Ответь только: ты путаешься… ну… прости… прости за это слово… Ты связалась с Цебоевым мне назло, да?
– Нет.
– Тогда зачем?
– Мне странен твой вопрос. Разве ты не знаешь, зачем женщина встречается с мужчиной?
– Ну хорошо… хорошо… я спрошу по-другому: почему? Почему ты встречаешься именно с ним? Не могла же ты в него влюбиться…
– А я вот взяла и влюбилась, – усмехнулась Мила.
– Ты? В него? – Олег громко расхохотался. – Разве можно в него влюбиться, в этого… борова… Милка, что ты такое говоришь?!
Лицо Милы потемнело, она подошла к Романцу так близко, что почувствовала щекой его дыхание, и четко произнесла: