Вошедшей в студию Лене сразу бросилась в глаза постель, застеленная нарядным белым бельем.
– Вы будете примерять меня к белым простыням? – понимающе усмехнулась она.
– Я не буду примерять, – сказал Руслан. – Я уже все решил.
Он помог Лене снять куртку, аккуратно повесил ее на стул, как на плечики, и открыл альбом с репродукциями картин Гойи.
– Предлагаю вот так. – И он протянул ей альбом, открытый на «Обнаженной махе».
– Она же кудря-я-вая… – протянула Лена.
– Мы не станем стремиться к излишнему копированию… Дело ведь не в этом. Просто будем пытаться приблизиться к шедевру. Не возражаете?
Лена без лишних слов стянула через голову джемпер и принялась стаскивать джинсы. Эта ее торопливость неприятно поразила видавшего виды фотографа, и он поспешил подать ей легкое белое кисейное платье, которое купил в одной комиссионке.
– Что это? – удивилась Лена, без всякого смущения стоя перед ним, как перед врачом, в маленьких трусиках и кружевном бюстгальтере.
Руслан открыл другую страницу альбома репродукций, показал одетую герцогиню Альбу и сказал:
– Сначала так…
– А-а-а… Хорошо. – Лена кивнула и сняла бюстгальтер.
Руслан зажмурился. Он не хотел смотреть на нее раньше времени. Чтобы Лена не увидела его странных ужимок, он сосредоточенно занялся фотоаппаратом.
– Я готова, – сказала она, и он вынужден был повернуть голову в ее сторону.
Молодая женщина лежала на постели, заведя руки за голову. Платье открывало ее ноги с узкими ступнями и поблескивающими перламутровым лаком ногтями. Ткань была полупрозрачной, и прекрасное тело, которое просвечивало сквозь нее, неожиданно взволновало Руслана так, как последнее время волновало только одно – его начальницы и любовницы Жанны Олеговны Успенской.
Фотограф Доренских взял себя в руки и профессионально сделал несколько снимков Лены в платье. Пора было переходить ко второму варианту, но он почему-то неожиданно для себя оробел, как неопытный юнец. Он еще копошился с фотоаппаратом, делая вид, что меняет объектив, когда модель спросила:
– Может быть, хватит в платье-то?
– Может быть, и хватит… – не своим голосом ответил он и перевел взгляд на Лену.
Она опять деловито кивнула и взялась пальцами за подол платья. У Доренских пересохло во рту, когда голова Лены скрылась в складках легкой ткани, а его взору предстала и чуть приподнявшаяся грудь, и темный треугольник между ног. Он, который по долгу службы видел такое количество обнаженных женщин, что, казалось бы, должен был привыкнуть к этому зрелищу как к чему-то рядовому и малоинтересному, совершенно растерялся.