Виктор, болезненно скривившись, замолчал, а у меня опять появилось ощущение тяжести и холода от будто бы проглоченной ледяной глыбы. Две женщины были влюблены в одного... Мать и дочь не поделили... Феликса... Может быть, все-таки не его...
– Вы знали этого человека? – осторожно спросила я, едва ворочая застывшими губами.
– Нет... Он даже на похоронах не был.
– Может быть, он не знал о... ну о том, что они погибли...
– Может быть... Но я с ним не был знаком, а потому пригласить не мог... Да, скорее всего, не пригласил бы, даже если бы знал, кто он. Я убил бы его там... у Наташиной могилы... или у материнской... – Виктор сказал это так тихо и убежденно, что я поняла: он действительно убил бы... во всяком случае, попытался бы это сделать...
– Может быть, он... простите... не так уж и виноват... – начала я и торопливо добавила: – То есть я хочу сказать, возможно, он и исчез из их жизней, когда узнал, что они обе в него...
– Не-е-ет... – Наташин брат протянул это «нет» с презрением и ненавистью. – Мама... перед тем как... В общем, она мне все рассказала. Он... спал с ними двумя... Понимаете, одновременно... Не пытался скрываться. У нее создалось такое впечатление, будто он хотел, чтобы они обе знали положение вещей... пытался стравить мать с дочерью и посмотреть, что из этого выйдет.
– Не может быть... – выдохнула я. – Это же... это же...
– Да, я тоже не знаю, как это назвать. Понимаете, он обеим внушил какую-то запредельную любовь. Они обе решились на ребенка.
– Вы хотите сказать...
– Да, они умерли беременными... обе... Мама говорила, что они с Наташей даже обсуждали этот вопрос, представляете! Им казалось, что их общий возлюбленный просто не может выбрать из них одну, потому что они очень похожи: только одна моложе и свежее, а другая старше, а потому опытнее в определенных вопросах. Наташа будто бы даже соглашалась пожертвовать собой, поскольку всегда любила мать... всегда хотела ей счастья. Она будто бы говорила, что еще может встретить другую любовь, а у матери это последний шанс. Мама, наоборот, утверждала, что готова отойти в сторону ради счастья дочери... В общем, трагедии ничего не предвещало. Они еще решали, как лучше поступить, кому рожать, кому не надо, как вдруг Наташа что-то узнала...
– Что?! – опять выдохнула я.
– Не знаю... – тяжело покачал головой Виктор. – Только с тех пор она страшно переменилась. Она стала предлагать матери срочно сделать аборт, чтобы не рожать сатаненка. Наташа будто бы так и сказала – сатаненка... В общем, мама испугалась, что у дочки на почве всех этих передряг что-то случилось с головой. Она решила, что надо вычеркнуть из своей жизни этого человека. Она особенно упирала на то, что из своей, не из Наташиной. Мама даже записалась на аборт в одну частную клинику, потому что срок был уже приличным... – Виктор замолчал, а я не могла проронить ни слова. И он снова начал: – Вы, наверно, удивляетесь, почему я с вами, незнакомой мне женщиной, так откровенен... Сам не знаю... Я пытаюсь все это еще раз переосмыслить, понять и... не могу. Ничего не понимаю... Остался без матери, без сестры, а эта... сволочь где-то живет припеваючи, соблазняет других женщин...