А почему, собственно, запись эта вызвала столь жгучую реакцию? На сей счет имеется два объяснения.
Первое – самого Ельцина и его окружения. Второе – Made in USA.
По ельцинской версии, выглядел он в тот день не лучшим образом, ибо долго не мог накануне уснуть, «растревоженный впечатлениями, физической нагрузкой, усугубляющимся перепадом во времени».
Лишь в четыре утра Борис Николаевич якобы забылся, наглотавшись транквилизаторов, а уже в семь надо было ему вставать.
«Я чувствую, что не смогу подняться, совершенно разбитый, – оправдывается он в “Исповеди…” – Прошу отменить встречу. Мне говорят – это невозможно, будет скандал, хозяева этого не переживут. Я говорю, что я не переживу сегодняшний день… И вот, абсолютно без сил, собрав всю свою волю, я провел первую встречу, затем вторую, ну, а дальше было легче, я разошелся, да и действие таблеток прошло…»
Версия американской стороны – прямо противоположная. Цитировавшийся уже Джеймс Гаррисон, советник президента США, в составленном по горячим следам официальном отчете, утверждал, что всю ночь Ельцин с коллегами налегали на виски «Джек Дэниэлс», и забылись они лишь с рассветом. Так что состояние у Бориса Николаевича было поутру соответствующим. Гаррисон, правда, предлагал ему отменить самые первые встречи, но Ельцин в категорической форме отказался, несмотря на свою невменяемость.
Скажу сразу, эти объяснения кажутся мне намного правдоподобнее. Если внимательно проанализировать записки верного помощника Ельцина Суханова, между строк читается примерно то же.
Судите сами:
«Заканчивался трудный день, – пишет Суханов. – Но ночного застолья мы все же не избежали… Пошли спать поздно – где-то около четырех утра… и долго не могли уснуть… И когда я наконец заснул, меня вдруг разбудил Ярошенко (народный депутат, один из тогдашних соратников Ельцина. – Авт .). “В чем дело?” – спрашиваю. “По-моему, Борис Николаевич не спит”. Я поднялся и пошел в номер к Ельцину. Застал его бодрствующим. “Очень тяжело, – сказал он, – никак не могу уснуть”».
Этими объяснениями Суханов как бы пытается дезавуировать упреки в пьяном загуле. Но выходит все наоборот. Потому что «ночное застолье» до четырех утра в привязке к Ельцину воспринимается однозначно: они до рассвета явно не сухое вино по глоточку цедили.
А потом еще давай по номерам колобродить , ибо уверения, что будили они друг друга, снедаемые страхом оттого, что патрон их никак не может уснуть, звучат очень уж смехотворно. С такой заботливостью им не визиты президентам наносить, а в пионерлагерях вожатыми работать; контролировать тихий час.