У большинства ельцинских министров за спиной не было ничего, кроме непомерных амбиций и молодецкой удали. Каждый из этих новоявленных руководителей, по определению самого же Гайдара, никогда «ничем, кроме письменного стола не заведовал».
Однако эти ребята почему-то были свято уверены, что умнее и опытнее их никого нет на свете, хотя для того, чтобы управлять огромной страной, недостаточно лишь начитаться умных трактатов и носить очки в роговой оправе.
Если Ельцин был политическим Кашпировским, то Гайдар – экономическим Чумаком.
Эти «мальчики в розовых штанишках», как окрестил их вице-президент Руцкой, не сумели даже составить бюджет на следующий год: впервые в новейшей истории страна входила в будущее без четкого плана расходов и доходов.
И экономические прогнозы чудо-экономисты толком тоже не смогли написать.
Они заверяли, например, что цены в результате реформ вырастут в 3–5 раз, но к концу 1992 года они увеличились на 2600 процентов (и то – в среднем: на некоторые товары и того больше).
Доходы граждан – опять же в среднем – упали на 44 процента. Подавляющая часть общества – бюджетники и пенсионеры – мгновенно оказались за чертой бедности. Все, что копили они по крохам, откладывая на сберкнижку, в секунду стало обесценившейся пылью.
За первый же год гайдаровских реформ из России было вывезено – сырьем, материалами, банковскими переводами – 17 миллиардов долларов. Потери экономики – за три года – составили 3,5 триллиона долларов.
Впервые после войны население страны сократилось на 700 тысяч. В следующем, 1993 году, эта цифра составит уже миллион. До конца ельцинского правления Россия ежегодно будет терять около миллиона человек: целую область, вроде Пензенской. В год дефолта, организованного стараниями новых реформаторов, смертность достигнет рекордной отметки: миллион двести семьдесят тысяч.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ
В России уровень смертности, подобный середине 90-х годов ХХ века, наблюдался лишь в 1926 году, после войн, революции, разрухи и голода – около 20%. По странам, где ведется регулярный учет смертности, подобный уровень, 18–20 смертей на 1000 жителей в год, был зафиксирован в Египте и Гватемале в начале 1950-х годов.
Еще со времен своей юности Ельцин привык к обожанию и почитанию. Если бы не партийно-строительная карьера, из него мог получиться отменный актер, ибо цветы и аплодисменты являлись для Ельцина главным мерилом успеха, да и с лицедейскими способностями у него тоже все было в порядке.
Придя к власти на волне всенародной любви, он настолько свыкся со своей популярностью, что любые, даже самые безобидные упреки воспринимал как личное оскорбление.