Для них не существовало большего удовольствия, чем упиваться собственными лаврами и всенародной любовью. (Горбачев всю страну под шумок спустил, заслушавшись серенадами Буша, Тэтчер, Колля и Миттерана.)
И когда один из них (Ельцин) явно начал обходить другого (Горбачева) по степени популярности, этот самый другой снести такого унижения не мог.
Отчасти это было похоже на негласное соперничество двух кокоток, щеголяющих друг перед другом новыми нарядами и поклонниками. А теперь вообразите, что обе они приходят на роскошный прием, только первая одиноко стоит в углу, а вторая напропалую вальсирует с лучшими кавалерами и громогласно нарекается королевой бала.
Вообразили?
То-то. В лучшем случае та, которая простояла весь вечер в углу, просто прекратит разговаривать с недавней подругой. А то и вовсе – плеснет в лицо флакончиком с соляной кислотой.
Так что все, что происходило потом, можно без труда было предугадать заранее. Политики, как и кокотки, чужого успеха никому не прощают. Даже лучшим друзьям…
С весны 1987 года между Ельциным и Политбюро начинаются трения. О разрыве с Горбачевым речи пока еще не идет, но кошка промеж них уже пробежала. Генсеку все меньше нравится стремительно набираемая 1-м секретарем МГК народная популярность. Да и независимые замашки его вызывают у него опаску. В Политбюро такое не принято.
Показательная деталь: за все годы работы в Москве – в ЦК ли, в горкоме – Ельцин так и не сошелся ни с одним из высокопоставленных коллег. Он чурался других небожителей, уходил от любых попыток завязать неформальные связи. То есть сохранял подчеркнуто официальные отношения.
Сам он этот дискомфорт и холод объяснял следующим образом:
«Меня не покидало ощущение, что я какой-то чудак, а скорее чужак среди этих людей: что я не вписываюсь в рамки каких-то непонятных мне отношений».
Так и тянет добавить: чудак на букву «м». А чего, простите, он ожидал, отправляясь в Москву? Простоты нравов и искренности чувств?
Из уст человека с 20-летним номенклатурным стажем все это звучит как минимум нелепо. Уж он-то в подковерных интригах и сволочизме власти давным-давно должен был разобраться. Целомудренных девственниц в первых секретарях обкома я что-то не встречал.
Но в том-то и закавыка, что Ельцин в самом деле будучи опытным политиком (вся его последующая судьба и девять годов президентства – тому пример), очутившись в Москве, повел себя наперекор установленным правилам. Если бы, к примеру, сойдясь с одними товарищами , он принялся дружить против других – это было бы в порядке вещей.