– Что это? – еле слышно прошептал он.
Выглядел он при этом неважно, весь побледнел и затрясся, я никак не думала, что он воспримет потерю воды в этой луже как личную трагедию и будет так переживать. Мне его даже жалко стало, так он страдал.
– Ничего страшного, – попыталась утешить его добрая, в сущности, Мариша. – Скоро дадут воду, и бассейн снова наполнится. А пока его не мешало бы почистить.
Наш инструктор перевел на нее полубезумный взгляд и протянул дрожащую руку в сторону обмелевшего водоема.
– Мне это кажется или все это видят? – спросил он.
– Ну, конечно, – похлопала его по плечу Мариша. – Все видят, а купание отменяется.
– Но там, там! – Он продолжал тянуть руку, которая стала совершать совсем уж судорожные движения. – Рука!
– Рука, – подтвердила Мариша. – Руки у всех есть, ничего страшного. Вам бы полежать немного с холодным компрессом. Вот увидите, вам сразу станет лучше.
– В бассейне чья-то рука, – завизжал Махмед. – Вы что, ослепли?
Его вопль заставил нас вглядеться в дно бассейна. И действительно, спустя несколько минут мы увидели то, что Махмед своим орлиным оком узрел в первый же момент. Из толстого слоя ила торчала перепачканная человеческая рука. Впрочем, сейчас она больше всего напоминала гнилую корчагу, поэтому не было ничего удивительного в том, что мы сначала не обратили на нее внимания. Зато теперь, несмотря на палящее изо всех сил солнце, я почувствовала, как по спине пробежал озноб, и мне мучительно захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Мариша, судя по всему, испытывала отличные от моих чувства, потому что она сказала:
– Надо его оттуда извлечь и хорошенько отмыть.
– Зачем? – машинально поинтересовалась я. – Зачем его мыть?
– Чтобы посмотреть, кто это, – любезно пояснила мне моя подруга. – Если он, конечно, еще не целиком разложился. При такой жаре на это много времени не надо, тогда придется определять по зубным коронкам.
Содрогнувшись от такой возможности, я тихо отодвинулась в сторону, пока Батяня организовывал извлечение тела из ила и последующее его отмывание с помощью приготовленного на обед компота, так как другой жидкости на турбазе не оказалось.
– Тело отлично сохранилось, – с триумфом сообщила мне Мариша, которой в отличие от меня происходящее очень нравилось.
– Очень за него рада! – скривившись, как от уксуса, проронила я в ответ.
– Похоже, что оно пробыло в воде не больше нескольких часов, – продолжила Мариша. – Хочешь на него взглянуть? Не бойся, грязь с него уже смыли.
Я хотела сказать, что боюсь вовсе не грязи, а именно того, что под ней было скрыто, но тут я внезапно замерла с открытым ртом.