Он поднялся, хлопнул в ладоши, и рабыни с поклоном удалились. Хизер осталась наедине со своим восточным властелином – его пленницей и, так он сказал, рабыней. Она не могла бы с уверенностью сказать, что эта идея пришлась ей по душе, но было несомненно, что такая власть возбуждала ее. Он был значительно старше ее, ему было за тридцать, и это тоже заводило ее. Этакий комплекс отца-любовника. Оба властные, оба играют доминирующую роль. Наверное, нет ни одной женщины, которая хоть однажды, хоть в тайне от себя, но не мечтала бы о такой темной, запретной, противоестественной связи. Ее супруг Чарльз был тоже старше, но на практике оказался несостоятельным в сексуальном отношении. О паше этого не скажешь!
Она не могла не повиноваться этому сильному, властному человеку и прошла за ним по коричневато-желтому, с белым, ковру в роскошную комнату. Чувствовалось, что при отделке этой комнаты для создания восхитительно расслабляющей атмосферы не экономили. Все цвета были выдержаны в одной гамме: ляпис-лазурь, умбра и терракота. Овальная ванна, вделанная в выложенный плиткой пол, была из бледно-зеленого мрамора с белыми прожилками. Вода вытекала из фонтана в форме раковины.
В комнате имелись углубления, уставленные бутылочками, флаконами и кувшинчиками. Хизер взяла из хрустального держателя один, потом еще один, выбирая ароматизированное масло, чтобы добавить в теплую воду. Остановив свой выбор на масле пачули, она щедрой рукой налила его и села в ванну. Она не могла понять, происходило это во сне или наяву, и это чувство усилилось, когда она увидела обнаженного пашу. Без одежды он выглядел больше, сильнее и как-то более грозным. Его чуть тронутые сединой, освобожденные от тюрбана волосы были откинуты назад и лежали коричневыми кудрями. У него были мускулистое тело, широкие плечи и грудь и узкая талия. Его ноги, как мощные колонны, поддерживали этот стальной торс. Над всем доминировал его толстый, коренастый фаллос, это мощное, всегда готовое к бою оружие. Его кожа была коричневой и испещренной венами, как корнями какого-то дерева. Лишенная своей кожаной оболочки, головка выглядела голой и блестящей. Как живущее собственной жизнью, пенис воинственно выглядывал из черной чащи лобковой растительности, эта колонна плоти с темно-красным концом. Он опять был под углом в девяносто градусов, и это, несмотря на только что произошедшее сношение. Для него это был всего лишь аперитив перед обедом, а не основное блюдо.
Паша стоял, широко расставив ноги, в свете сияния золотых и серебряных светильников, свисавших с расписных балок, у ванны, в которой сидела Хизер. Она, глядя на него снизу вверх, увидела, что его рука потянулась к яйцам, приподняла их несколько раз, как бы определяя вес, а потом начала их ласкать. Одно из них свисало ниже другого. Это были яйца зрелого мужчины, крупные, зрелые бархатистые плоды, обещающие необыкновенно вкусный сок.