Кейн мысленно проклял небеса за создание такого адского творения, каким было мужское тело, пусть даже оно вмещало самую благородную душу. Он изо всех сил старался держаться на почтительном расстоянии от дочери Патрика О'Рурка, но на этот раз утратил последние остатки самообладания. Он умрет, если немедленно ее не поцелует. Это будет наградой за то, что он сотни раз отказывал себе в праве на невинный поцелуй.
Его рот накрыл ее пылающие губы, отчего острая боль пронзила подбородок и скулы Кейна. Но поцелуй мгновенно унял боль и заставил его кровь быстрее струиться по жилам. Он был таким сладким и мучительным, что Кейн не смог сдержать стон. Он ощущал, как отвердели ее груди и как ее бедра скользят по его восставшему естеству.
Он давно не знал женской ласки и еще минуту назад сопротивлялся мысли о том, чтобы удовлетворить свою страсть с этой зеленоглазой богиней. Но теперь он чувствовал себя вулканом, готовым к извержению, и желал ее до умопомрачения.
Дарси закрыла глаза и отдала всю себя тем ощущениям, которые переполняли ее тело. Когда его губы стали более требовательными, а руки заскользили под ее платьем, лаская бедра, последние капли сопротивления испарились, и ее тело стаю пленником разбуженных в ней желаний.
Пересиливая боль а боку, Кейн перевернулся так, чтобы Дарси оказалась снизу. Он получил большую свободу движении. Его поцелуи становились все более жадными, а руки не останавливались ни на мгновение. Он уже представлял, как она будет лежать нагая в его объятиях.
Кейн спустил вниз рукав ее платья, наслаждаясь нежной кожей плеча. Когда его взгляд упал на полукружия грудей, вздымавшихся под тонким шелком нижней рубашки, новая волна желания снова заставила его застонать. Его руки хотели все большего, а нарастающее напряжение съедало его изнутри.
Еще ни разу в жизни он не терял контроль над собой до такой степени. В своем воображении он много раз рисовал картину того, как занимается с Дарси любовью. Теперь она лежала в его объятиях, и то, что он представлял, казалось жалкой тенью реальности. Он наслаждался ощущением ее тела в своих руках, тем, как она отвечала на его прикосновения, требуя еще и еще.
Тихий стон вырвался у Дарси, когда губы Кейна принялись целовать ее грудь. Вместо того чтобы отстраниться, она выгнулась дугой, демонстрируя, какое удовольствие доставляет он ей своими ласками. Новый стон свидетельствовал о том, что его руки, проникшие между ее бедер, возбуждали ее сверх всякой меры.
Она поняла, что все ее тело пульсирует желанием, удовлетворить которое может только этот мужчина. Бесстыжее тело с радостью приветствовало его прикосновения и стран но желало большего. И когда Кейн лег на нес, она не стала его отталкивать. Чувственный жар его мускулистой груди и упругих бедер не допускал ни малейшего сопротивления. Он заставил ее желать его так сильно, что даже смерть показалась бы ей ничтожной жертвой ради такого наслаждения!