– Бесси, отрежь мне большой кусок пирога и налей кофе.
Линда оставила счастливое семейство Эллисонов, поедающее вишневый пирог, украшенный сверху мороженым, в большом, красивом доме, который был расположен в квартале для богатых и честных людей, к которым, как была уверена Линда, относил себя преуспевающий специалист – доктор Джеймс Эллисон, славная опора нашего общества.
На следующий день в четыре тридцать утра прозвенел будильник, и совсем еще сонный Райкер Ролей выпростал из-под одеяла руку и нажал кнопку. Рывком натянув джинсы и застегнув рубашку, мальчик взял куртку, готовый идти разносить газеты.
Проходя по дому, он услышал тихий всхлипывающий звук, похожий на стон раненого животного. Он остановился, прислушался и бросился в спальню сестры.
С мертвенно-белым лицом и остекленевшими глазами, Линда лежала, корчась, на кровати, сжимая и царапая руками живот.
– Что такое? – Райкер опустился на колени. – Линда, в чем дело?
Сестра ничего не ответила, она продолжала стонать и метаться от дикой боли. Слезы и пот катились по ее бледным щекам и блестели на напряженном горле. Пропитанная потом ночная рубашка прилипла к влажному телу.
– О Боже! – закричал, ужасно испугавшись, Райкер. – Что это? Линда, дорогая, что случилось?
– Нет, нет, нет, – заплакала Линда, засучив ногами от новой волны мучительной боли.
Покрывало слетело на пол. И Райкер все понял.
– Господи Иисусе! – завопил он, увидев, что сестра лежит в луже крови, и вскочил на ноги. – У тебя выкидыш… Линда, ты…
Он снова упал на колени.
– Что я могу сделать? Я не знаю, что делать. Доктор, да, правильно… тебе нужен доктор.
– Нет, Райкер. – Она схватила мальчика за рукав, ее страдальческие глаза умоляли его. – Нельзя. Это… закон запрещает делать аборты. Я могу попасть в тюрьму.
– Ты можешь умереть! – закричал он, вырываясь. – Я вызову «скорую помощь».
Он выбежал из комнаты, плача и тихо бормоча проклятия.
– Этот ублюдок. Этот поганый ублюдок. Я убью его! Я оторву голову Си Си Маккарти!
Вызвав по телефону «скорую помощь», Райкер прибежал назад к постели Линды, борясь с омерзительным страхом и тошнотой. В воздухе висел тяжелый запах крови, постель, на которой лежала его сестра, была темно-красной. Лицо Линды, такое красивое лицо, с каждой минутой становилось все белее и белее, губы посинели.
– Не волнуйся, Линда, – успокаивал он сестру, не в силах сдержать слезы, струящиеся по щекам. – Они заберут тебя в больницу. Ты поправишься, поправишься.
Ужасная боль прекратилась. Линде почудилось, будто ее поднимают с кровати. Она улыбнулась бледному, испуганному брату, стоявшему над ней.