Потеря Большого Альфреда была очень ощутимой. А потеря прекрасной талантливой Роуз Рейли превратила «Золотую карусель» — сверкающую жемчужину Барбари-Коуст — в ничем не примечательный салун.
Длинные темные ресницы Ника поднялись и снова опустились.
Последняя в ряду танцовщиц, которой он предоставил шанс занять место Роуз, провалилась с таким же треском, как и ее предшественницы. Ди Ди Даймонд была красоткой и хвасталась, что «все у нее будут на ушах стоять от восторга». Отчаявшись, он выбрал статную Ди Ди в надежде на лучшее.
Но когда прошлым вечером Ди Ди Даймонд поднялась на сцену, голос ее был высоким и визгливым, а танцевала она неуверенно и неуклюже. Ей так и не удалось закончить свой номер. Немногочисленные зрители повскакивали с мест, крича, улюлюкая, а под конец принялись кидать на сцену бутылки.
Плачущая Ди Ди Даймонд укрылась в туалетной комнате, а Нику пришлось разбираться с разочарованной публикой. Во время этого всеобщего бунта, охватившего большой просторный салун, в ход были пущены стулья, столы и кулаки.
Ник приоткрыл здоровый серебристо-серый глаз. Темная голова оставалась прислоненной к высокой мягкой спинке вращающегося кресла. Он скривился при мысли о том, что придется потратить еще один день на встречу с очередным бездарным талантом. Он скривился еще больше, вспомнив о предстоящем вечере.
В таком плачевном состоянии, с избитым лицом и телом, он не сможет отбиваться от тумаков. Тем не менее ему не оставалось ничего другого, как надеть смокинг и занять свое место внизу, в салуне, с надеждой, — что к утру он останется целым и невредимым. А эта… эта…
Ник, сощурив глаз, медленно и осторожно оторвал темноволосую голову от высокой спинки кресла.
Ему что-то послышалось. Звуки музыки. Звуки приближались.
Ник наклонил голову набок, напряженно прислушиваясь. Звуки музыки постепенно нарастали и звучали все ближе. Так близко, что он мог различить исполняемую мелодию.
«Вперед, Христово воинство! «
— Черт бы ее побрал. — Ник испустил глубокий вздох отчаяния. — Черт бы побрал эту рыжеволосую капитаншу! Пропади пропадом ее марш на моей улице!
Капитан Кей Монтгомери улыбалась.
День был вполне подходящим для большого парада. Утренний туман рассеялся. Свежий декабрьский воздух был прохладным, но бодрящим. Синий флаг армии развевался на легком западном ветерке. Ветер приносил с залива слабый приятный запах океана. Полуденное солнце отражалось в высоких окнах. В ожидании парада горожане заполнили улицы.
Возглавляли многообещающий парад Армии спасения, шествующий по Пасифик-стрит, капитан Кей и Большой Альфред. Они ехали верхом на каурых пони, любезно предоставленных прокатными конюшнями компании Марлен.