– Ты не должен был умирать, Джеймс, – простонал Джон. Он прислонился лбом к дверному косяку, изливая в словах свое горе, свое отчаяние.
Ее разбудил голос с улицы. Раздавшийся вслед за ним настойчивый стук в дверь заставил ее сесть в кровати. Она с ужасом смотрела, как Томас отодвигает засов.
– Подожди, Томас, – запротестовала Лотти, натягивая на себя простыню по самое горло.
Мальчик посмотрел на нее через плечо и поднял засов.
– Это всего лишь дядя Джон, – успокоил он девушку.
– Но, Томас, я ведь в постели, – в отчаянии проговорила Лотти.
Дверь медленно открылась, и на пороге появился высокий мужчина, заслонивший собой дневной свет. Голубая рубашка подчеркивала ширину его плеч, темные подтяжки поддерживали штаны из грубого хлопка. Его лицо поблескивало от влаги, волосы были гладко зачесаны назад. Штаны мужчина аккуратно заправил в сапоги. Остановившись в дверном проеме, он вглядывался в полумрак комнаты.
– Время быть на ногах, – объявил он тем же суровым голосом, какой Лотти запомнила еще с прошлого вечера.
– Прошу прощения… – проговорила она хриплым со сна голосом.
– Дела не ждут лежебок, мисс О'Мэлли, – отрезал Джон Тиллмэн. – Вы сможете остаться здесь только в том случае, если ваше присутствие будет приносить какую-нибудь пользу.
Ее подбородок взметнулся вверх, глаза гневно сверкнули. Уже во второй раз за последние двенадцать часов этот человек вызывал у нее вспышку ярости. Она с трудом сдерживала гнев, переполнявший ее и готовый вырваться наружу. Но лучше промолчать, чем сказать глупость, как часто говорила мисс Кон-клин. В конце концов, воспитание взяло верх.
– Если вы выйдете на несколько минут, то я встану, – проговорила Лотти, стараясь не злить его, ведь ее положение здесь было слишком неопределенным.
– Я отвернусь, – сказал Джон тоном, не допускающим возражений.
Повернувшись лицом к выходу и оперевшись о дверной косяк, он ждал.
– Томас… – попросила девушка. Последовав примеру дяди, мальчик присоединился к нему, повернувшись спиной к Лотти.
Она выскользнула из постели и встала на коврик, предохранявший ее босые ноги от утреннего холода. Затем, порывшись в своей сумке, извлекла оттуда светло-серое платье и чистое нижнее белье. Быстро натянув панталоны, она надела нижнюю юбку, завязала ее на талии и, повернувшись спиной к двери, сняла ночную сорочку. Потом надела лифчик, завязала и заправила на талии под нижнюю юбку. Натянув через голову платье, расправила его. Ее пальцы торопливо застегнули пуговицы. Наконец, обернувшись, девушка посмотрела в спину человеку, стоявшему в дверях.