— Я уверен, что дядя Джим не захочет спать с проституткой или с какой-нибудь другой женщиной по такому же случаю, потому что у него есть ты.
Джонс испуганно втянул воздух, а Корд гордо удалился. Джонти глядела ему вслед полными боли глазами. Джонс, желая ее успокоить, положил ей руку на плечо и сказал:
— Не обращай внимания на него, детка.
Лайтфут вскочил на ноги.
— Будь проклята твоя душа, Мак Байн, — пронзительно завопил он. — Ты не прав. Джонти так же нравственен, как и ты. Когда-нибудь ты в этом убедишься.
Корд продолжал удаляться, исчезнув на горной тропинке. Индеец еще постоял немного, подбоченясь, и сел только тогда, когда Корд исчез из вида.
— Так же верно, как солнце встает на востоке, то, что я когда-нибудь возьму нож и сниму стружку с этого человека.
Джонс в недоумении покачал головой:
— Корд, без сомнения, изменился с тех пор, как я видел его год назад. Я его не понимаю даже наполовину, — он посмотрел на Джонти. — Хотел ты этого или нет, но ты его сильно пришпилил насчет Люси. Унизил его тем, что Ла Тор лучше, как мужчина.
Джонти удрученно посмотрела в темноту.
— Я не это имел в виду. Просто вспомнил, как однажды дядя Джим это сказал, и у меня сорвалось с языка.
Крик совы донесся из леса, и ее мрачный звук усилил отчаяние Джонти. Ее голова и тело были как будто налиты свинцом, когда она встала, тихо пожелала спокойной ночи и пошла в дом.
Утро было прохладным, воздух прозрачным и свежим, а небо обещало еще один жаркий день, когда Джонти выглянула из окна на кухне. Прямо перед ней был виден загон с лошадьми, которые ржали и били копытами, с гордо вскинутыми головами встречали приближающихся к ним ковбоев недоверчивыми взглядами. Всегда, когда к ним приближался человек, они поворачивались и убегали.
Джонти улыбнулась. Каждое утро повторялось одно и тоже. В конечном счете, наездник ловил мустангов, набрасывая на него седло, и осторожно взбирался ему на спину. Бросившись вперед пару раз, чтобы проверить наездника, мустанг успокаивался, и после этого им было легко управлять.
Когда мужчины уезжали, звенели удила, поводья, и клубы пыли поднимались из-под копыт. Джонти отвернулась от окна и тяжело вздохнула. Какими холодными и надменными были сегодня глаза Корда, когда она встречалась с ним взглядом. Он все еще страдал от ее неудачного замечания, сделанного прошлым вечером. До того, как все пришли на завтрак, Лайтфут постарался облегчить ее страдания, сказав, что, по его мнению, Корд смутился от того, что вообще когда-то спал с Люси, и его гнев, фактически, был обращен больше на самого себя, чем на Джонти.