Они вводят танки и БТРы, у них артиллерия и ракеты, у них самолеты: истребители, штурмовики, бомбардировщики. Но самое страшное оружие русских — женщины... Только русские женщины могут рассеять, уничтожить чеченский народ.
И вот они рядом, всегда столь желанные, девушки, приносящие счастье, девушки у которых пшеница растет прямо на головах. Россия. Здесь ночные клубы, дискотеки, бары, алкоголь и наркотики. И всегда новая девушка. Мы можем взять ее за руку в кафе или на улице, и не обязаны после этого жениться на ней, мы приведем ее в свой дом, но только на ночь, а утром она поймает такси и уедет, не сказав ни слова. Мы всегда мечтали о них, о девушках с пшеничными волосами. И вот они есть у нас. Но где счастье?
Нет счастья, не принесли его нам светловолосые русские женщины. Мы сами стали женщинами рядом с ними.
22
И есть чеченцы, которые женаты на соплеменницах, говорят на родном языке, по два раза в год вывозят детей в Чечню, и, собираясь туда, называют это не иначе как “домой”. Они не называют домом то, где живут сейчас, даже если это их собственные квартиры, купленные или приватизированные. Но их все меньше. Новое поколение дружит с русскими девушками, ходит на дискотеки, не собирается возвращаться в село.
А есть мы, которые потеряли корни уже давно, еще до того, как начались войны. И мы скитаемся, “подобно облаку, разорванному ветром, не находя пристанища ни в том, ни в этом мире”.
Мы стали чужими там, мы никогда не станем своими здесь.
Мы бы даже не помнили, мы бы давно забыли, что мы чеченцы, но нам напоминают об этом. Россия делает все для того, чтобы чеченцы стали настоящей нацией, единой и монолитной, и каждого птенца, выпавшего из гнезда, она силой запихивает обратно.
Если мы забудем, нам покажут наш собственный паспорт. В моем старом советском паспорте в графе национальность стояло: чеченец. Чтобы я не забыл. В новом, российском паспорте, нет графы “национальность”. Но это ничего не изменило. На первой же странице указано место рождения: Чеченская республика. Это неправда. Не было никакой Чеченской республики, когда я родился. Я родился в Чечено-Ингушской АССР, в одном из регионов СССР, управляемом, как и все прочие регионы, обкомом КПСС. И тогда нас учили, что мы принадлежим к единой великой нации, которая зовется советским народом. И мы верили. Ехали поступать в институты в Москву и Ленинград, большие города нашей большой родины, оставались жить там. А теперь нас учат тому, что мы — чеченцы. И большая страна вдруг стала для нас чужой.
23
Во время первой чеченской, ближе к ее позорному для России окончанию, я жил в Петербурге. Никакой регистрации у меня не было, да я и не особо переживал по этому поводу. Милиционеры на улицах меня не останавливали благодаря моей европейской внешности. Несчастные милиционеры, никто не снабдил их даже элементарной инструкцией об антропологическом типе чеченского народа. В поисках террористов задерживали “лиц кавказской национальности”. Если вы всерьез воюете с кем-то, хотя бы узнайте о нем. Большинство чеченцев лица некавказской национальности.