Любовь к «фатерланду», скажем, у немецких евреев была в крови (что не спасло их от газовых камер), и не только у немецких евреев: «И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме, и Гёте, свищущий на вьющейся тропе..,» или стихотворение Осипа Мандельштама «К немецкой речи». Или даже стихи Марины Цветаевой о Первой Мировой войне: «Ты (Германия) миру отдана на травлю, И счета нет твоим врагам…» и далее – «Германия – мое безумие, Германия – моя любовь…». Кажется, что ей прогерманизм не ставится в вину.
Одна из самых националистических народных песен Германии «Песнь немецкого солдата в Эльзасе» была написана выдающимся немецким писателем и некрещеным евреем Бертольдом Ауэрбахом:
«В Эльзасе, там за Рейном,
Живет мой брат родной…
И страх мне грудь сжимает:
Мой брат меня не знает,
Он стал уж мне чужой.
Мой бедный, добрый братец,
Иль ты французом стал?
Ты им был завоеван,
В его мундир закован…
А сердце сам отдал?»
Удивительно другое – французы, потеряв Эльзас-Лотарингию, создали песню абсолютно-зеркального содержания. И будущий «немецкий шпион из пломбированного вагона» с наслаждением пел песню-реванш:
«Vous avez pris Г Alsace et la Lorraine, Mais malgre vous nous rcsterons francais;
Vous avez pu germaniser nos plaines,
Mais notre coeur- vous ne Taurez jamais!»
Перевод: «Вы взяли Эльзас и Лотарингию, но вопреки вам мы останемся французами; вы могли онемечить наши поля, но наше сердце – вы никогда не будете его иметь!»
Комментарий Крупской: «Надо было слушать, как победно звучали в его (Ленина) устах слова песни: «Mais notre coeur-vous ne l'aurez jamais!»30.
И моя реплика: Ай-да пораженец!, ай да германофил! Старый большевик Н. Осинский – (настоящая фамилия Оболенский Валериан Валерианович, (1887-1938). Не одни евреи были в окружении Ленина – вот и аристократическая фамилия..,) но профессии – экономист, литературный критик; впоследствии один из лидеров правой оппозиции.
О его эстетическом вкусе говорит то, что к негодованию Владимира Маяковского, Оболенский хвалил творчество Анны Ахматовой в 1923 году. Вот описанный им образ вождя: «Голова его, гладкая, словно полированная, сидит на крепком туловище, одетом в темный, непритязательный костюм. Рыжеватые, отнюдь не гладкие усы и борода, лицо с резкими чертами и блещущие от времени до времени небольшие глаза создают какое-то противоречие к остальному и невольно наворачивается сравнение – отполированный, блестящий снаряд, начиненный взрывчатым веществом колоссальной силы». Далее идет чрезвычайно смелое рассуждение о двуликости Вождя. Не в смысле «двуликого Януса», а в глубинном противоречии личности: «С одной стороны – человек настолько «будничной» и «нормальной» внешности, почему бы ему и в самом деле не встретиться с Ллойд – Джорджем и мирно потолковать об устроении дел Европы. А с другой стороны – как бы в результате не взлетели па воздух и Ллойд-Джордж и вся Генуэзская конференция! Ибо он – с одной стороны Ульянов, а с другой стороны он – Ленин».