Сладкая истома разлилась по гибкому телу девушки. Какой кайф! Она ему, конечно, позвонит, но как-нибудь потом. Пусть немного помучается.
А Юлька между тем опаздывала на работу. Она суетливо запихивала в сумочку помаду, расческу, платочек; на ходу дожевывала бутерброд и никак не могла отыскать проездной.
— Это твоя мама звонила? — рассеянно поинтересовалась она.
— А кто же еще, — скорчила гримасу Инга.
— Ты слишком грубо с ней разговариваешь. Мне всегда неприятно слушать, как ты дерзко ей отвечаешь. Все-таки мама.
— А пусть не лезет не в свои дела! — сверкнула глазами Инга.
Юлька неодобрительно покачала головой.
— Ты не права. Мать зла дочери не пожелает. Тем более единственной. Тем более из-за которой чуть не умерла при родах…
— Что? — вытаращила глаза Инга. — Кто тебе сказал?
Юлька взглянула в глаза подруги и задумалась.
— Слушай, ты не брала мой проездной? Куда он делся, ума не приложу?
— На зеркале твой проездной, — ответила Инга, не сводя подозрительных глаз с Юльки.
— Слава тебе, господи! — обрадовалась Юлька. — Я сегодня сорвусь пораньше, и мы с тобой смотаемся в театр Ермоловой. Там студия МХАТа поставила что-то авангардное. Не помню, как называется, но говорят клево…
— Юлька, — строго перебила Инга. — Ты мне зубы не заговаривай. Откуда ты знаешь, что моя мать чуть не умерла при родах?
Юлька пожала плечами и затрясла головой:
— А разве не ты мне рассказывала? Странно! Значит, кто-то другой говорил. Я уже не помню. Извини, у меня сегодня мозги набекрень. Я помчалась.
— Постой, Юлька! — вспомнила Инга. — Я забыла тебе рассказать сон. Какой мне сегодня великолепный сон снился. Подожди, не спеши. Говорят, если до обеда не расскажешь хороший сон, то он после обеда забудется и потом уже никогда не сбудется.
— Да нет! Все не так! — засмеялась Юлька. — Наоборот, нужно до обеда рассказать плохой сон, чтобы не сбылся.
— Юлька, зачем ты меня сбила? — плаксиво простонала Инга. — Теперь я ничего не помню. Абсолютно ничего! Но сон был великолепный! Как я плясала, Юлька, прямо на столе! И где, ты думаешь? В какой-то таверне, старинной, красивой и такой до боли знакомой. Как я выплясывала, Юлька! У меня в ушах до сих пор звенит та удивительная музыка.
— Будь другом, — ответила Юлька, озабоченно открыв сумочку, — погладь мне юбку и сваргань чего-нибудь пожевать. Там, в морозилке, котлеты. Разморозь их в микроволновке. Мука в столе, масло в шкафу…
— Да послушай, Юлька! Как они все восторженно на меня глядели, и особенно он. Его глаза сияли, как у волка. Морского волка! А я так давно хотела его завлечь! Но я была еще совсем девочкой, и он не обращал на меня внимания…