Элла от изумления словно дар речи утратил. Он был куда старше Кердика, ему уже перевалило за пятьдесят — год, а то и два назад; по любому счету — старик, однако он до сих пор выглядел куда как внушительно. Статный, широкогрудый, лицо гладкое, суровое, нос перебит, щеки в шрамах и черная борода лопатой. На нем было роскошное алое платье и массивная золотая гривна на шее; золото блестело и на запястьях, но никакие украшения не могли скрыть того факта, что Элла в первую очередь солдат — саксонский воин, матерый медведище. На его правой руке недоставало двух пальцев — верно, в какой-нибудь давней битве оттяпали, и отомстил он, надо думать, прежестоко. Наконец Элла нарушил молчание.
— Ты посмел приехать сюда?..
— Дабы повидать тебя, о король, — отвечал я, опускаясь на одно колено. Я поклонился Элле, затем Кердику, но Ланселота словно не заметил. Для меня он был ничтожество, пустое место: один из королей-прихлебателей при Кердике, элегантный бритт-изменник. В смуглом лице читалась неприкрытая ненависть ко мне.
Кердик насадил кус мяса на длинный нож, поднес его было ко рту, но замешкался.
— Мы не принимаем послов от Артура, — небрежно обронил он, — а тех, у кого хватает глупости приехать, мы убиваем. — Он положил мясо в рот и отвернулся, словно уже покончил со мною — разобрался с пустяковым делом. Его воины взревели, требуя моей смерти.
Элла вновь заставил зал замолчать, с грохотом ударив мечом по столу.
— Ты приехал от Артура? — призвал он меня к ответу. Я решил, что боги неправду простят.
— Я привез тебе привет, о король, от Эрке, — промолвил я, — вместе с сыновним почтением от сына Эрке, который, к вящей его радости, тако же и твой.
Кердику эти слова ничего не сказали. Ланселот внимательно выслушал перевод, вновь горячо зашептал что-то толмачу, и тот опять обратился к Кердику. Я нимало не сомневался, что следующие слова были подсказаны Кердику Ланселотом.
— Он должен умереть, — потребовал Кердик. Говорил он спокойно, точно моя смерть для него — сущая безделица. — Мы связаны договором, — напомнил он Элле.
— Договор гласит: нам не должно принимать посланцев от наших врагов, — отозвался Элла, по-прежнему неотрывно глядя на меня.
— А это кто, по-твоему? — рявкнул Кердик, в кои-то веки не сдержавшись.
— Это мой сын, — просто сказал Элла, и по битком набитому залу прокатился сдавленный вздох. — Он мой сын, — повторил Элла, — так?
— Так, о король.
— У тебя есть еще сыновья, — равнодушно бросил Кердик и жестом указал на бородатых воинов, сидящих по левую руку от Эллы. Бородачи — надо думать, мои сводные братья? — озадаченно пялились на меня. — Он привез послание от Артура! — настаивал Кердик. — Этот пес, — он ткнул ножом в мою сторону, — всегда служил Артуру.