Это был толстый блестящий черный жук двух дюймов длиной с мохнатыми лапками и полосатой спинкой, чью голову украшал большой кривой рог.
Фрейзер Теобальд осторожно ухватил его пинцетом и поднял над столом, выставляя на всеобщее обозрение. Существо не шевелилось.
Грейс, относившийся к жукам, мягко говоря, без особого восторга, отступил еще на шаг. Он вообще на дух не выносил насекомых, всю жизнь боялся пауков, да и к жукам относился крайне настороженно. А этот был – о боже! – и в самом деле омерзительной тварью.
Рой глянул на Клио и уловил на миг промелькнувшую у нее на лице гримасу отвращения.
– Кто-нибудь знает, что это такое? – дрожащим голосом спросил Брэнсон, указывая на поднос и, таким образом, освобождая Грейса от необходимости задать этот заведомо нелепый вопрос самому.
– Разумеется, ее ректальный проход, – как само собой разумеющееся, ответил Теобальд, поднося жука к носу.
Кончики его длинных усов начали подрагивать так, точно вот-вот растопырятся на отдельные волоски на манер жучиных лапок. Брэнсон брезгливо отвернулся.
Патологоанатом глубоко втянул воздух.
– Формальдегид, – объявил он и протянул насекомое Грейсу, как бы прося подтверждения.
Поборов отвращение, детектив-суперинтендент тоже принюхался. И мгновенно уловил запах, напомнивший ему об уроках биологии в школе.
– Да, – согласился он и тоже взглянул на поднос.
– Потому-то я и не нашел его при визуальном обследовании – он был введен слишком глубоко.
Грейс оценивающе посмотрел на отсеченный доктором фрагмент прямой кишки – сфинктер мертвой молодой женщины.
– Фрейзер, как, по-вашему, он был введен до или после смерти?
– Трудно сказать.
Тогда Грейс задал вопрос, вертевшийся у всех на языке:
– Но зачем?
– А уж это предстоит выяснить вам, – развел руками Теобальд.
– Помните «Молчание ягнят»? – вмешался Брэнсон, стоявший в дальнем конце комнаты, опираясь на рабочую полку рядом с раковиной.
Еще бы! Грейс помнил очень хорошо. Он читал этот роман – одну из немногих книг, напугавших его по-настоящему, – и смотрел фильм.
– В горло всех жертв была вставлена куколка мотылька, – продолжал Брэнсон. – Мотылька «мертвая голова».
– Да, – кивнул Грейс, – это был своего рода автограф убийцы.
– Так, может быть, это автограф нашего убийцы?
Грейс уставился на жука, которого патологоанатом по-прежнему держал в поднятой руке. На секунду ему померещилось, что эта тварь все еще жива и подергивает лапками.
– Кто-нибудь знает, к какому виду принадлежит этот жук? – спросил он.
– Жук-олень? – предположила Клио Мори.
– Только не с таким рогом, – тут же возразил Даррен. – Я изучал энтомологию, это входит в нашу программу. Не припомню, чтобы нечто подобное водилось у нас. Думаю, эта тварь – нездешняя.