— Ключи от сундуков у Гультихара, северянин.
— Ну, так возьми! Мне, что ли, ковыряться?
Через десять минут Жусуп вывел из конюшни скакуна с расшитым золотыми нитями потником под седлом. Олег положил поперек холки перед седлом молельный коврик, потом кинул туда же принесенную одежду, вскочил на коня:
— Открывай ворота, Жусуп. Поеду. Я так думаю, дальше вы тут и без меня разберетесь…
Невольник послушно отодвинул засов. Олег проехал через приоткрытые створки, отпустил поводья и пнул пятками скакуна, посылая его в галоп.
Да, всё получилось совсем не так, как он ожидал. Не довелось утонченному Барсихану познать, что рабство — страшное зло, за которое нужно расплачиваться, не довелось покачаться в петле. Хотя, может, это и к лучшему. Вдруг этот собиратель стихов и трактатов на деле окажется неким знаменитым мудрецом? Зачем Олегу слава того римского солдата, что зарезал великого сиракузского рабовладельца по имени Архимед? Да и невольники в его деле тоже стали бы не помощниками, а обузой. И вообще, нужно быть законченным полоумным идиотом, чтобы гнать людей к свободе пинками и саблей. Придется выбираться самому…
На дороге, тянущейся мимо дворца Барсихана, Середин взял влево, к городу. Наверняка ведь дальше, на уходящих к западу путях, стоят посты. Спустя примерно километр он отвернул снова влево, к другому дворцу, заехал с противоположной стороны и переоделся. К счастью, здесь все дома строят окнами во двор, поэтому чужих глаз можно было не опасаться.
Затем Олег вернулся на дорогу, подъехал ближе к городу и открыто поскакал влево вдоль высоких стен под развевающимся плащом. Всё равно стража искала беглого раба, а не верхового, богато одетого господина. Пока еще до них известие о новом набеге беглеца дойдет…
Добравшись до открытых на север ворот, ведун выехал на дорогу и поскакал по ней неизвестно куда. Уже смеркалось, и он торопился отъехать подальше, прежде чем удастся приступить к новому варианту плана побега — ведь последний, по сути, еще только начался.
Как и всегда, ближе всего к городу находились роскошные дворцы с обширными садами; дальше шли просто богатые дома, окруженные многочисленными рядами персиковых, грушевых, мандариновых и апельсиновых деревьев. Потом начались уже небогатые районы, которым, судя по всему, хронически не хватало воды: кроны в их садах были не крупными, полупрозрачными, не зелеными — с изрядной желтизной. Соответственно, и плоды не оттягивали ветви к земле, а всего лишь осыпали их. Тут не по полсотни двухведерных корзин с дерева собрать получится, а от силы с десяток. Заборы, соответственно, тоже были пониже, арыки — всего в локоть глубиной, а домики — глинобитные, с плоской крышей. В барак, где жили невольники Барсихана, таких домов поместилось бы три, включая сарайчики с дырявыми крышами, что находились в небольших, не огороженных двориках.