Разумеется, Катенька все просчитала заранее. Хитрая, лукавая, любимая Катенька. Она знала: Сомов отстанет, отстанет намного, будет поглядывать снизу вверх, а там сплошные ноги, какой мужчина способен не заметить ноги? наверное, только деревянный от рождения… И на ноги она изволила нацепить бесформенные хлябистые штаники. Умна. Просто Наполеон в юбке. Не зря коллеги с ней спорить боятся. Вот стал бы он пялиться на гладенькие обтягивающие штаники, стал бы пялиться, пялиться… Господи, спаси и сохрани! Все произошло бы прямо на этом склоне, собрали бы на одежду по пуду местной жидкой грязи, до вершины точно не добрались бы, Холодцовское городище, по которому она отмочила первую свою диссертацию, скорее всего, не посмотрели бы, а Катеньку хлебом не корми, дай кому-нибудь показать любимое Холодцовское городище…
«Да как это вообще можно – быть терранцем, и ни разу за всю жизнь не побывать на Холодцовском городище?!»
И потешно хмурилась при этом.
«…Почему я до сих пор не показала его тебе, мужу своему!»
Вот, решила показать. Историки не ищут легких путей. Впрочем, еще час назад ее идея не вызывала у Сомова ни малейших подозрений.
– О! Этого я не ожидала… – донесся из-за мшистого валуна голос Катеньки.
Виктор преодолел разделявший их десяток шагов. Она стояла, прислонясь спиной к валуну. Увидела его и кивнула головой, показывая, вот мол, посмотри, экая тут несуразица.
Действительно, этого не ожидал никто.
Тропинка уходила в широкую и пологую ложбину; отличный путь к самой вершине, да и осталось-то всего-ничего… Если бы не одно но. На дне ложбины тут и там разбросаны были грязно-белые пятна старого снега. Кое-где они перегораживали тропинку, однако это еще полбеды. Снег сочился водой, ручеек петлял в траве, и почва сделалась скользкой, как мыло. От валуна, рядом с которым стояли Катенька и Сомов, было отлично видно: вниз тут съехать – пара пустяков: сядь на попу и оттолкнись, только не забудь предварительно одеть каску на голову; но наверх?!
– Сомов… – со вздохом произнесла Катенька, – если ты откажешься, я тебя пойму и не стану обижаться.
– Ничего. Как-нибудь не размокнем.
– Это значит «да»? – прищурившись, переспросила его супруга.
– Давай-ка, сударыня, доведем дело до конца.
Она лучезарно улыбнулась в ответ. Ну как же, Холодцовское городище – это наше все, кроме Пушкина Александра Сергеевича.
Полезли в ложбину.
Виктор порядком запыхался. Если бы вместе с ним карабкался на гору кто-нибудь другой, Сомов давно плюнул бы на это дело. Еще с трети маршрута повернул бы вниз. Существует миллион способов поддерживать хорошую форму, не залезая по уши в размокшую природу. Кроме того, существует миллион способов потратить время на рискованное, но полезное дело…