Эта женщина и впрямь не торопилась: погода стояла прекрасная, туалет на красотке был восхитительный, и она пользовалась случаем показать себя. Посетила еще несколько магазинов, а под конец заглянула в кондитерскую, где пробыла более четверти часа.
Бедный сыщик, терзаемый беспокойством, вертелся и сучил ногами в своей коляске.
Какая мука знать, что всего одно слово отделяет тебя от разгадки ужасной тайны, и из-за прихоти какой-то распутницы не иметь возможности его услышать! Папаше Табаре смертельно хотелось броситься следом за ней, схватить ее за руку и крикнуть:
— Возвращайся домой, негодяйка, возвращайся скорее! Что тебе тут делать? Неужели ты не знаешь, что твоего любовника, человека, которого ты разорила, подозревают в убийстве? Возвращайся же, и я добьюсь от тебя правды, узнаю, виновен он или нет. А уж это-то ты мне скажешь, и сама не заметишь. Я расставил тебе силки, в которые ты угодишь. Только возвращайся, неведение меня убивает!
Наконец она собралась домой.
Голубая карета покатила дальше, проехала по Монмартру, свернула на Провансальскую улицу, высадила очаровательную пассажирку и была такова.
— Она живет здесь, — со вздохом облегчения пробормотал папаша Табаре.
Он вылез из коляски, вручил кучеру два луидора и, приказав ему обождать, устремился за молодой женщиной.
— Хозяину терпения не занимать, — подумал кучер, — но и дамочку голыми руками не возьмешь.
Папаша Табаре отворил дверь привратницкой.
— Как зовут даму, что сейчас приехала? — спросил он.
Привратник, судя по всему, отнюдь не расположен был отвечать.
— Так как же ее зовут? — настаивал старый полицейский.
Голос его звучал так резко и повелительно, что привратник дрогнул.
— Мадам Жюльетта Шаффур, — отвечал он.
— Какой этаж?
— Третий, дверь прямо.
Минуту спустя сыщик был в гостиной мадам Жюльетты. Горничная сказала ему, что мадам переодевается и сейчас к нему выйдет.
Папашу Табаре поразила роскошь гостиной. Однако в этой роскоши не было ничего вызывающего, бьющего в глаза, ничего, что свидетельствовало бы о дурном вкусе. Трудно было поверить, что эта квартира содержанки. Но наш сыщик, во многом понимавший толк, заметил, что обстановка комнаты весьма недешева. Безделушки на камине — и те стоят никак не меньше двадцати тысяч франков.
«Клержо не преувеличил», — подумал он.
Его размышления прервало появление Жюльетты.
Она сняла платье и накинула просторный черный пеньюар с отделкой из вишневого атласа. Ее роскошные волосы, слегка растрепавшиеся по вине шляпки, прядями ниспадали на шею и завивались кольцами за очаровательными ушками. Папаша Табаре был ослеплен. Безумства Ноэля стали ему понятны.