Да, аппетит Жукова резко снизился, требования стали весьма скромными. Одновременно указывалось о производстве инженерных и оборонительных работ, а так же работы по сбору оружия, боеприпасов, мин, проволочного заграждения и прочих заграждений. Схемы инженерных сооружений дивизии должны были представить к 5 мая. Теперь повсеместно шли усиленные работы по совершенствованию обороны. Одновременно с выполнением боевых задач, войска вели работу по подписке на заем обороны. Воины группы войск Белова подписалась на 3.409.663 рубля (100% охвата), партизаны на 83.580 рублей. Огромную сумму внесло население занимаемой группой территории. Деньги собранные на заем обороны, были отправлены на «Большую землю» самолетами У-2.
В конце апреля противник вновь начал активничать в районе севернее Ельни и Дорогобужа, но атаки на обоих участках были отбиты. Кононенко получил данные, что оборонявшая район Семлево, Колодезное 23-я пехотная дивизия немцев, ждет смены 35-й пехотной дивизией, что в районе Издешково отмечается прибытие танков противника. В Ельне продолжает обороняться 221-я пехотная дивизия, в городе сосредоточено десять ее рот. Штаб дивизии расположен в Строгино (36 км юго-западнее Ельня).
В группе войск Белова создан резерв, что в создавшихся условиях было весьма сложно. Пока в него входил 6 гв. кавполк 2-й гв. кавдивизии под командованием майора Князева. Белов отдал специальный приказ об усилении охраны и обороны всех штабов, узлов связи и максимального усиления работы разведывательных и диверсионных групп. Штаб группы предполагал, что как только войдут в свои берега реки и подсохнут дороги, противник начнет активные действия. Теперь лишь оставалось установить: где, когда и какими силами он нанесет главный удар? В Вязьму продолжают прибывать эшелоны с войсками и теперь это направление особенно интересует Кононенко. 329-я стрелковая дивизия получает задачу вести разведку в тылу врага и все время держать его под наблюдением. 7 мая вдруг пошел снег и резко похолодало. Бои в районе Ельня продолжались вот уже 20 дней, но группировка противника там осталась прежней. Наши войска продолжали почти каждую неделю производить одну-две частные операции по улучшению позиций или захвату небольших населенных пунктов. Разведчики брали пленных на переднем крае и в тылу врага, уничтожали небольшие его гарнизоны, средства связи.
Но вот 9 мая ночью в штаб группы войск Белова на самолете прибывает начальник оперативного управления фронта генерал Голушкевич. С ним прибыли: новый начальник штаба группы полковник Заикин и генерал Калмыков. Он назначен фронтом заместителем к Белову. Генерал Калмыков прибыл со своим адъютантом лейтенантом А.И. Донченко. Они одеты по-московски: хромовые аккуратненькие сапожки, белые с черной опушкой, и очень красивые полушубки. Кононеко лишь качает головой: боже, боже как они там далеки от нашей реальной действительности! В 7.30 9.05. Голушкевич сообщал начальнику штаба Западного фронта Соколовскому: «Прибыл к Белову. Возвращусь в ночь с 10 на 11 мая. Приступил к работе». В штаб группы войск к 8.00 11 мая вызываются все командиры соединений. Белов ориентирует их в общей обстановке и тех ближайших задачах, которые ставил перед группой фронт. Голушкевич привез особое задание. С большим опозданием, но командующий фронтом, кажется понял, что необходимо серьезно подумать о судьбе группы войск Белова и основательно подготовить прорыв на участке 50-й армии. Особо конфиденциально, генерал Белов был ориентирован, что прорыв 50-й армии начнется в первых числах июня. Конечно, сейчас трудно сказать, думал ли при этом Жуков о том, позволит ли противник занимать прежние позиции и то положение, которое группа занимала к моменту прибытия Голушкевича. Как разведчику, Кононенко казалось, что о противнике во фронте меньше всего думали, там вообще не любили считаться с возможными действиями врага, если такие его действия шли в разрез с желаниями Жукова.