— Как ты?
— Хотя бы!
— А Мироныч твоя половинка?
— Не исключено! Но во всяком случае я живу с ним уже восемь лет, и он дал мне ту жизнь, которая мне нужна.
Лиля мучительно соображала, как бы потактичнее перевести разговор, она терпеть не могла подобных бесед именно с матерью. Мать всегда пыталась повернуть ее жизнь по-своему. И неужели она не помнит, как настаивала на браке с Денисом? Поразительно.
— Лилёнок, не куксись, тебе не идет. И вообще, хватит трепотни, поехали! К вечеру ты сама себя не узнаешь!
Лиля только плечами пожала. Бороться с мамой бесполезно. Но в тоже время ей было приятно почувствовать себя маленькой девочкой, которую мама водит за ручку.
— Помнишь, как ты не желала ни за что стричься?
— Да, я ревела, а ты волокла меня за руку. Было так обидно…
— А помнишь, ты качалась на стуле, а мы с бабушкой одновременно тебя шлепнули? Вот ты вопила!
— Еще бы не помнить.
И они пустились в путь. В какой-то момент Полина Сергеевна взмолилась:
— Я должна выпить чашку кофе! И передохнуть. С тобой тяжело, Лилька, ты все время артачишься. Скажи-ка, а как у тебя обстоят дела на работе?
— Похоже работа скоро накроется медным тазом. Ну и пусть, там противно… И скучно.
— Что, нечего делать? — удивилась Полина Сергеевна.
Лиля работала в пиар-отделе крупного издательства.
— Да нет, работы хватает, но ее не хочется делать. Все хорошие идеи рубятся на корню. Пришел новый зав. отделом, и решил все поставить с ног на голову, как будто мы все кретины недоделанные, а он один все знает. До него было лучше, я с удовольствием ходила на работу, а теперь… Требуют сами не знают чего, но ты вынь да положь. А спросишь, что, собственно, надо сделать, отвечают: вам за это деньги платят, должны сами знать. Многие уже ушли…
— Значит, ты за эту работу не держишься?
— В принципе нет, хотя я привыкла и к людям и к месту, мне недалеко…
— Лилёнок! Ты должна перебраться в Питер! Думаю, твою квартиру продать можно очень хорошо и купить что-то здесь, мы с Миронычем поможем. Он найдет тебе работу!
— Мама! — поморщилась Лиля. — Я не хочу!
— Ладно, там будет видно!
Полина Сергеевна не зря старалась — к вечеру Лиля себя не узнала. Пушистая светлая головка, новый макияж придали лицу некую загадочность. Мама еще требовала, чтобы ей закачали в губы какую-то гадость, но тут Лиля встала на смерть.
— Ни за что! Не могу видеть этих губастых баб! Они все на одно лицо. Не желаю!
— Тогда нужна более яркая помада!
— Хорошо, — согласилась Лиля. В конце концов помаду несложно поменять, но как ни странно она вдруг себе понравилась. И попросила научить ее красить глаза так, как это сделал стилист.