Заседание штаба завершили, так и не избавившись от сдерживаемого напряжения; командиры и старшие офицеры вернулись в расположение своих частей. Вместе с солдатами они терпеливо ждали, когда судьба и боги решат их участь.
Ставка, Москва, Кремль, 17–19 ноября 1942 года
Вечером 16 ноября Жуков прилетел в Москву с юга. В качестве заместителя Верховного Главнокомандующего последнюю неделю он пристально изучал все аспекты предстоящей операции «Уран» вместе с Василевским, командирами армии и фронта. Путешествуя по земле и по воздуху, он преодолевал сотни километров, объездил весь обширный район контрнаступления — от Новой Калитвы на Дону в секторе 1 — и гвардейской армии до участка 51 — и армии среди пересохших соленых озер и степей к югу от Сталинграда, где еще догорало пламя битвы. Мыслями Жуков был по-прежнему обращен на север, к операции «Марс», но, в конце концов, он оставался заместителем Верховного Главнокомандующего и наряду с Василевским нес ответственность и за операцию «Уран».
Жукову пришлось признать, что Василевский тщательно разработал свой план. Впрочем, так бывало всегда. Двойной удар советских войск с севера и с юга сокрушит ненадежные румынские армии, — Жуков хорошо помнил, как действовали румынские войска при осаде Одессы, которая теперь казалась давним прошлым. Чтобы вызволить румынские войска, понадобились свежие немецкие силы. Но теперь румынам неоткуда ждать помощи. Некогда доблестная немецкая 6-я армия застряла в Сталинграде. Ей так и не удалось взять город штурмом, и Жуков рассудил, что невыполнение столь важной задачи неизбежно подорвет боевой дух немцев — точно так же, как битва за город истощила его силы. Немецкие оперативные резервы исчерпаны, к новым можно отнести лишь 1-ю танковую армию, растянувшуюся по Кавказу, или группу армий «Центр» далеко на севере. Если операция «Уран» увенчается успехом, это произойдет так быстро, что на переброску резервных войск из других секторов немцам просто не хватит времени, спасти положение они не успеют. Жуков считал, что возможен и наихудший для немцев исход, когда резервы не успеют повлиять на ход обеих операций. Да, заключил он, кодовые названия операций выбраны на редкость удачно. Генерал-большевик не сомневался, что боги улыбнутся советским воинам.
На следующий день Жуков встретился в Кремле с Василевским, членами Государственного Комитета Обороны и Сталиным. Поскольку подготовка к наступлению практически завершилась, целью заседания было получить окончательное одобрение Сталина — и тогда менее чем через сорок восемь часов раздадутся первые орудийные залпы. Разговор был кратким и поверхностным. Генеральный штаб, штабы армий и фронтов, командиры боевых и обслуживающих подразделений проработали бесчисленное множество деталей, неизбежно связанных с массированными операциями. Теперь все ждали только одного — приказа Сталина. Затем приказы о наступлении будут переданы дивизиям, полкам, батальонам, ротам, и, наконец, в последние часы дойдут до рядовых танкистов, артиллеристов, саперов и пехотинцев. Жуков знал: несмотря на строжайшие меры секретности и старания скрыть приближение наступления, и офицеры, и рядовые чувствуют, что бой уже близок. У солдат поразительное чутье. И офицеры, и рядовые принадлежат к тем, кто выживает, а для этого надо уметь чувствовать приближение битвы. Парадокс, думал Жуков, заключается в (ом, что инстинкт самосохранения толкает их вперед, на поле боя: только победа поможет им выжить.