Ставка, Москва, Кремль, 24 ноября 1942 года
Сталин прочел краткое сообщение Жукова: «Все готово. Утром выступаем». После долгих недель работы над уже хорошо знакомым планом Сталин знал, что это означает. На следующий день в 9:00 тысячи орудий выпустят смертоносные снаряды в сторону немецких укреплений. Час спустя более 300 тысяч пехотинцев прорвут разгромленную артобстрелом оборону немцев, а за ними последует самая гигантская бронетанковая армада, какую Советам когда-либо удавалось собрать для участия в единственной операции. Сталин лично знал многих командиров, которым Жуков, Конев и Пуркаев доверили честь возглавить наступление — все они были гордостью Красной армии. Если танковая армия Романенко и механизированный корпус Вольского смогли успешно действовать под Сталинградом, значит, тот же успех смогут повторить превосходные корпуса Катукова, Соломатина и Гетмана подо Ржевом. Распаленные неутихающей ненавистью Жукова к группе армий «Центр», они просто не в состоянии проиграть.
Сталин довольно усмехнулся, вспоминая соперничество, в которое он втравил двух своих высших командиров. Да, Васи-левский хорошо поработал на юге, и Жуков явно знал об этом. И не скрывал зависти. Ранее в тот же день, когда, отмечая ус-пех Василевского, Сталин предложил передать под его командование 2-ю гвардейскую армию Малиновского, Жуков встал на дыбы. И без обиняков напомнил Сталину о том, чего он, Жуков, способен добиться. «Не принимайте скоропалительных решений, — писал Жуков. — Вспомните, что случилось зимой 41-го. Вспомните, что на флангах ждут Рыбалко [3-я танковая армия], Черевиченко [5-я армия], Гордов [33-я армия]. Вспомните, где Москва и что через Смоленск проходит кратчайшая дорога на Берлин».
«Опасения Жукова беспочвенны, — думал Сталин. — Мне известно, что группа армий „Центр“ — стержень немецких войск; я знаю, где находится Смоленск. А армия Малиновского по-прежнему ждет приказаний». Да! Он все понимал. Соперничество полезно, особенно если оно обеспечивает широкомасштабное поражение противника. Жукову пора добиться обещанной победы, к которой он так долго стремился.