, т. е.
готовность испытать. Ибо когда есть сомнения, всегда есть соблазн испытать что-то на собственном опыте, чтобы их развеять, — если невозможно их преодолеть путем восхождения в более высокую сферу.
Именно когда она взглянула на него по-новому, оно показалось ей «хорошим для пищи и приятным для глаз». Соблазн испытать что-либо на своем опыте есть начало и принцип стяжательства, принцип, противоположный принципу бедности.
Взглянув на дерево по-новому, Ева протянула руку и «взяла плодов его и ела, и дала также мужу своему, и он ел». Вот и третья фаза искушения и третья ступень Грехопадения: избежать сомнения, погружаясь в опыт, и заставляя другого в этом участвовать.
Вот начало и принцип порока, противоположный принципу целомудрия. Ибо стремиться обрести опыт либо затевать опыты, основанные на сомнении, есть самая сущность плотского, психического и духовного порока. По этой причине в христианском эзотеризме или герметизме не проводят никаких опытов. Никогда не следует прибегать к экспериментам с тем, чтобы развеять сомнения. Разумеется, можно приобретать опыт, но не следует проводить экспериментов. Ибо протянуть руку и взять плод от дерева познания противоречило бы святому обету целомудрия. Мир духовный не терпит экспериментаторов. Можно искать, можно спрашивать, можно стучать в его дверь. Но нельзя открывать ее силой. Надо ждать, пока ее откроют.
Христианская доктрина и опыт благодати выражает самую сущность целомудрия — точно так же, как она содержит в себе принципы бедности и послушания. Это доктрина, проповедующая чистоту взаимоотношений между тем, что вверху, и тем, что внизу. Бог не есть объект, как не есть Он и объект познания. Он есть источник озарения и благодати откровения. Его невозможно познать, но Он несомненно может проявить Себя.
Итак, мы вновь приходим к целомудрию, бедности и послушанию, лежащим в основе христианской доктрины и опыта Божественной благодати. И весь христианский эзотеризм или герметизм, в том числе весь мистицизм, гнозис и магия, основан на опыте и доктрине Божественной благодати, одним из результатов которой есть посвящение. Посвящение есть акт Божественной благодати свыше. Оно не может быть достигнуто какими-либо техническими внешними или внутренними действиями. Инициировать самого себя нельзя. Можно лишь стать посвященным.
Божественная благодать... разве не утомило нас многовековое повторение этой темы на воскресных проповедях в церкви, в богословских трактатах, в трудах мистиков и, наконец, в помпезных заявлениях монархов, — будь они «христианнейшими», «католическими», «православными» или «защитниками веры»? Разве мы не вдоволь наслышаны и начитаны об этом... когда бы и где бы ни разносился в воздухе запах ладана и ни звучали духовные песнопения? Наконец, разве не вправе последователь современного герметизма, отважно готовящийся ринуться в поиск Великого Аркана, просить о том, чтобы быть избавленным от проповедей на эту умиротворяющую и монотонную тему? Не слишком ли это мелко — ожидать от такой личности, как он, отказа от величественной магической четверицы — «сметь, желать, хранить молчание и знать», получив взамен слезное «Kyrie eleison»?