— Постой, мил человек, — вскинул руку Олег. — Не подскажешь, как до торга ближнего нам добраться? А то нездешние мы.
— А пешие вы, али конные? — Мужик опустил тележку, отер пот со лба.
— На лодках.
— Ну так вверх по реке до уступа парного. — Мужик вскинул руку, растопырив пальцы в виде буквы «V». — За ним, у Покровителя, торг и дозволен. Токмо он лишь через три дня начнется, как дни отдыха придут.
Работник подхватил ручки телеги и бодро побежал дальше. Теперь, когда пелена непонимания спала, он казался самым обычным человечным трудягой. Да и все остальное вокруг не представлялось таинственным и колдовским.
— Интересно, что за дни отдыха у них начнутся? — заинтересовался Любовод. — Коли праздники, то торг богатым должен случиться.
— Когда Бог создавал Землю, — нравоучительно сообщил Ксандр, — то он потратил на сие семь дней, из которых шесть трудился, а седьмой отдыхал. Оттого людям обычай остался в седмицу день последний молитве предаваться, от работы любой устранясь.
— Землю шестьдесят пять веков тому назад создал великий Сварог, смешав небо и воду, — отмахнулся купец.
— Или Кронос, отец богов, отпустив Ариев с горы мира, — добавил от себя Олег и повернулся к опытному моряку, на помощь которого так часто полагался кормчий: — А ты как считаешь, Малюта?
— Я смотрю, людей тут сотни три, — ответил чернобородый широкоплечий муж, — а стражи никакой нет вовсе. Ни у берега, ни при городе. Ни копейщиков, ни мечников, ни еще кого. Совсем беззащитный город-то…
— Видать, нечего тут местным беречь, — пожал плечами Любовод. — Слобода — она и есть слобода. Как ворог подходит, жгут ее просто, да за стенами запираются. Айда на ладьи. К торгу поплывем. Там наше место.
Еще почти полный день ладьи поднимались вверх против течения, изредка обгоняемые юркими плоскодонками, прежде чем на левом берегу встретился втрое возвышающийся над соснами, раздвоенный скальный уступ, словно расколотый пополам гигантским топором. А спустя версту, уже по правую руку, путники увидели обширное ноле, поросшее только клевером и низкой осокой. В сотне саженей от берега стояла уже знакомая торговым гостям женщина из желтого металла, левой рукой опираясь на меч, а в правой держа перед собой чашу из темно-красной меди.
— Пусто как, — покачал головой Любовод. — Однако трава вытоптана. Немало людей сюда временами наведывается. Коршун, к косе песчаной правь, там нам выгружаться проще будет. Надобно зараз место на берегу занять, лагерь разбить. Знаю я, как в диких местах все решается. Кто первым прибыл, тот и прав.
Ведун, выбравшись на берег, направился к статуе, внимательно осмотрел, несмотря на боль от раскалившегося крестика. Черты лица женщины почти в точности повторяли те, что были у первой встреченной бронзовой красотки. Тот же меч — но совсем другая чаша. Эта не составляла со скульптурой единое целое и, похоже, просто лежала на металлических пальцах.