— Но ведь нас он не убил!
— Как ты не понимаешь, Любовод! В самой страшной угрозе нет смысла, если про нее неизвестно врагу. Поэтому нельзя убивать всех разбойников. Кто-то должен сообщить остальным об опасности. Он пощадил нас, чтобы мы могли вернуться и рассказать всем подельникам, друзьям и знакомым: каимовцев грабить нельзя! Там есть неотвратимый мститель! Когда эта тварь держала меня, я почувствовал… Я понял, что ему ведомо все, что происходило в разоренных городах. Он пощадил только тех, на ком нет крови. Дополнительная воспитательная мера, если хочешь.
— Значит, он больше не появится, боярин? — поднял голову от коленей холоп.
— Нет, не появится, Будута. Мы отпущены. Можем уходить домой.
— Не, боярин, для начала надо бы чего-нибудь перекусить. С самого утра ведь не емши, а?
Как глупо это ни звучало, но холоп был прав — живым людям нужна еда. К счастью, на поясе и у купца, и у ведуна, и у кормчего нашлось по огниву. Урсулу и холопа Олег отправил собирать грибы, сам вместе с Ксандром, подобрав мечи Малюты и Волынца, пошел рубить сухостоины, а Любовод остался разводить костер из ближайшего валежника.
Несмотря на середину лета, в нетронутой тайге холопу удалось быстро набрать полный подол рубахи лисичек и боровиков. Вот Урсула вернулась с поганками — в грибах она оказалась несведуща. Обжарив добычу на веточках, путники совершили не менее важное дело. Вынеся нарубленные Олегом и Ксандром стволы на пустынную каменистую осыпь, они положили сверху тела двух своих товарищей и зажгли поминальный костер.
— Тризны достойной по вам справить не получается, други, — поклонился до земли Любовод. — Но клянусь, вспомним вас еще не раз. И помянем с честью.
— Хорошие вы были люди, друзья мои, — вздохнул Коршунов. — Таких не забывают.
— Счастлив я, други, что знакомство с вами свел, — добавил Олег. — Не забуду.
— Вот такая у нас жизнь купеческая, ведун, — посетовал Любовод. — Почитай, два дня назад богаче князей киевских были, а ныне нищи, как холопья блоха. Ныне, я так понимаю, уж ничего не отобьется. Ни твоя доля, ни моя. И про добычу забыть лучше насовсем. Токмо порты да рубаха — вот и все мое ныне богатство. — Купец потер шею, на которой с самой их встречи и до сего дня болталась соединенная на концах цепочкой золотая гривна. — Что ныне делать, куда податься, и не знаю вовсе. Мыслю я, зря нас страж медный отпустил. Мертвому жить проще. У мертвого забот нету.
— Я так думаю, — пожал плечами ведун, — нагулялись мы здесь досыта. Надобно назад, на Русь возвращаться. Серебро что? Вчера было, сегодня нет, завтра опять появится. Руки и голова целы, а все остальное опять заработаем. Впервой, что ли? Пока нежить на свете обитает да лихоманка к людям пристает, я с голода не помру и вам не дам. С тремя мечами татей бояться нечего, а медные чудища на Руси не живут. Не пропадем. Давай возвращаться.