— Это Макинтайр, — сказал кто-то сзади пьяным голосом. — Приятель, сходи, глянь, нет ли поблизости Правоверного. Деньги пополам.
Макинтайр привстал, но Уоллес стремительно поймал его за запястье и усадил на место. В другой руке контрабандиста сверкнул маленький иглопистолет. Уоллес тихо сказал:
— А ну-ка присядь, милейший, и оставь Правоверных в покое. Ты можешь совершить роковую ошибку. Имя этого человека совсем не Макинтайр. Это Смит. Теодор Смит, и он мой друг.
Доносчик бросил быстрый взгляд на Уоллеса и исчез, прихватив с собой пьяного приятеля.
Уоллес сдержанно улыбнулся Макинтайру:
— Нельзя давать этим грубиянам садиться на шею, мистер… э… Смит. Я представляю себе, как людей вашего круга выводят из себя такие разговоры. — Он свирепо улыбнулся. — Но вернемся к нашим баранам, как говорится. Тысяча сейчас и полторы потом? О'кей, я согласен. Это будет, видимо, чертовски забавным путешествием.
Они тронулись в путь до восхода солнца, когда было еще пасмурно и холодно, после того, как Брайсон связался с Хэксли и передал Риттерхейму, что они принимают его предложение.
В это предрассветное время луны зашли, а солнце еще не появилось, и только призрачный бледный свет тускло озарял умытые ночным дождем улицы Мэйнард-Сити.
В душе Макинтайра слабо шевельнулось сожаление, когда маленький отряд двинулся в путь. Впереди группы шел Уоллес своей крадущейся, кошачьей походкой человека, привыкшего к опасности. В его карманах лежали купюры, каждая по десять золотых десяток — всего тысяча настоящих долларов. Еще полторы тысячи ожидали его в Дилларде.
«Мы до того опустились, что пришлось воспользоваться услугами такого человека, как Уоллес, — подумал Макинтайр. — Контрабандиста, человека со змеиными принципами и мышцами гориллы». Это сейчас было гораздо важнее, чем что-то другое. Но он здесь, и жизнь его всецело зависит от умения и ловкости этого проходимца.
Все это было частью образа жизни, начавшегося после того, как Клод Ламли впервые появился на политической арене Мэйнарда. До этого все было в порядке. Мэйнард был одним из восьмидесяти шести населенных миров, разбросанных по всей Галактике. Условия жизни на нем совпадали с земными с точностью до двух знаков. На Мэйнарде обитало тридцать миллионов переселенцев с Земли. И пока не появился Ламли, планета безоговорочно подчинялась земной Федерации.
Узы, связывавшие их с Землей, были не очень крепкими. Федерация требовала, чтобы на каждой колонии находился Резидент-Советник, который помогал бы правительству планеты, чтобы небольшая, чисто символическая плата выплачивалась бы Земле за аренду планеты ежегодно, чтобы колония чуть-чуть уважала Землю как столицу Федерации и как прародительницу.