Как-то далеко на востоке задрожала земля, и ветер принес оттуда такой порыв пламени и вонючего газа, что дыхание демона Хувавы показалось в сравнении с этим нежным весенним ветерком. В тех краях на востоке у меня была армия в тысячу человек, которых я послал разведать те места, откуда в наши владения заходили эламиты, и из той тысячи меньше половины вернулись назад. Они рассказывали мне, как вырвался на свободу Небесный Бык. Небо почернело, поднялся черный, дым, и в этом черном дыму над головами люди увидели Небесного Быка. Он фыркнул один раз — и убил сотню человек. Фыркнул второй раз — и еще сотня погибла. Фыркнул в третий раз — и погибли двести. Дрожала земля, ходуном ходили холмы, Небесный Бык смрадно дышал на них. Его дыхание до сих пор у них в ноздрях. А теперь Бык идет к Уруку.
Что я мог сделать? К кому я мог обратиться?
— Это Небесный Бык! — кричали люди. — Быка выпустили на нас!
— Бык все еще пасется на пастбище у храма, — отвечал я. — Все будет хорошо. Наши испытания скоро закончатся.
Я посмотрел на пылающее жаром небо и про себя воззвал к Лугальбанде: отец, отец, пойди к Энлилю, попроси для нас дождя.
Но дождя все не было.
Инанна затворилась в своем храме. Она не выполняла обрядов, не принимала просителей. Когда люди собрались перед Белым Помостом и просили о милосердии, она послала своих жриц к ним со словами, что они пришли не к тому, к кому следовало бы. Им надо идти просить о милосердии Гильгамеша, ибо именно Гильгамеш навлек такие бедствия на город. И они пришли ко мне. А что я мог им сказать? Что мог сделать?
Ветер стал еще свирепее. В городе поползли слухи, что это ветер из преисподней, ветер-демон, который разносит среди мира живых заразу смерти и разложения, принеся ее из Дома Тьмы и Праха. Я сказал им, что это неправда. В городе шептали, что на колодцы наложено проклятие и скоро они наполнятся кровью, а виноградники и пальмовые рощи скоро погибнут. Я сказал им, что этого не произойдет. В городе разнесся слух, что армия саранчи летит на нас с севера, и скоро небо потемнеет от их крыльев. Саранча не придет, отвечал я.
Я отдавал людям зерно из своих амбаров, Я давал корм для скота, но его было слишком мало, ах, как мало. В обязанности царя не входит обеспечивать людей всем необходимым во время засухи и голода. Это дело Инанны. А Инанна спряталась от людей, спряталась сама и укрыла свое зерно. И надо же, люди не прониклись к ней ненавистью. Она дала людям знать, что город Урук сперва должен очиститься, а потом она откроет свои амбары. Они все поняли. И я понял. Она всерьез вознамерилась меня свергнуть.