— Это значит, что на больном лежит проклятие. Он умрет.
Звук его голоса прозвучал для меня, точно колокол. Я был в ярости. Я чуть не ударил его.
— Все мы умрем — проревел я. — Но еще не сейчас, не так скоро! Проклятие тебе, за твои мерзкие карканья. Смотри хорошенько, жрец-бару! Найди истинную правду!
— Что же мне, обманывать тебя теми словами, которые ты хотел бы слышать?
Он сказал мне эти слова таким тихим и несгибаемым голосом, что все мое бешенство мгновенно покинуло меня. Я понял, что рядом находится человек такой силы и величия, который не станет искать в своем искусстве лазейки, чтобы угодить, даже если это будет стоить ему жизни. Я овладел собой и, когда смог заговорить, я сказал:
— Правда — это то, что я хочу. Мне не нравится та правда, которую ты мне предлагаешь. Но я восхищаюсь тобой, Наменнадума. Ты человек чести.
— Я старый человек. Если я прогневаю тебя и ты меня казнишь, то что мне от этого? Но лгать, чтобы доставить тебе удовольствие, я не буду.
— Неужели все знаки неблагоприятные? — спросил я тихо, просяще, словно пытался вымолить надежду.
— Они очень нехорошие. Но он сам — человек огромной силы. Его еще можно спасти, если следовать правильным действиям. Я ничего не обещаю, царь. Шанс есть, но он очень-очень мал.
— Делай все, что можно. Спаси его.
Жрец-бару мягко положил руку мне на плечо.
— Ты пойми, врачам запрещено лечить тех, чей случай безнадежен. Это вызов богам. Мы этого делать не можем.
— Я это понимаю. Но ты сам только что сказал, что есть маленькая надежда.
— Очень небольшая. Иной гадатель сказал бы, что дело безнадежное, что продолжать нельзя. А я все это тебе сказал, царь, чтобы напомнить, что опасно идти против воли богов.
Со вздохом нетерпения я сказал:
— Так оно и есть. Теперь позови изгонителя злых духов и водяного лекаря и заставь их заняться лечением моего брата.
И они принялись за работу.
Армия целителей окружала постель Энкиду. Кто-то из них был занят жертвами и возлияниями; они лили молоко, вино, пиво, мед, рассыпали ячмень и плоды, резали ягнят, козлят и молочных поросят, и все в таких количествах, что можно было прокормить легион богов. Пока они этим занимались, ашипту, заклинатель злых духов, начал свои песнопения.
— Семеро их, семеро в океанской пучине обитает, — певуче наговаривал он. — Ашакку на человека — лихорадка придет, Натару на человека — лихолетье придет, злой дух Утукку на человека — прострел придет, злой демон Алу на человека — грудная жаба придет, злобный дух Экимму на человека — икота-рвота придет, злой дьявол галлу в человека — сухоручье придет. Злобный бог Илу на человека — сухоножье придет. Семеро их, семеро, злобные они, злобные. Эти семеро в нем — жгут его тело огнем. Изгоняю я их, заклинаю я их, проклинаю я их…