Второй раз он вышел из буфета со стаканом крепкого чая в гравированном подстаканнике.
Капитан осторожно взял чай, но тут же, нахмурившись, вернул Феде.
— Перемените стакан-с, — сухо сказал он.
Великанов мгновенно скрылся.
— Прошу, господин капитан.
Но капитан опять недоволен.
— Перемените! — еще строже повторил он, брезгливо морщась.
Недоумевая, Федя взял с полки новый стакан и налилчай совсем крепкий, коричневый.
— Я говорю русский язык: дайте чистый стакан! — услышал он в третий раз резкий капитанский голос.
Оскар Казимирович стал неправильно выговаривать русские слова. Значит, он гневается не на шутку. Старший помощник с сожалением посмотрел на опешившего юношу.
Стармех Фомичев, родной дядя Великанова, побагровел.
Вся кают-компания знала, что Федя Великанов учится в мореходном училище. Из-за стесненных материальных обстоятельств он не пошел практикантом, а поступил на «Синий тюлень» уборщиком.
«Что за черт! — ломал голову Великанов, снова очутившись в буфете. — В чем дело?» Он взял из штормового гнезда еще один стакан и машинально посмотрел на свет. На стекле ясно отпечатались кончики его пальцев. «Ах, вот что!» Федя со злостью стер полотенцем «следы преступления».
— То-то же-с, — буркнул капитан.
Великанов, оскорбленный, вернулся к себе и, присев на парусиновую раскладушку, задумался.
В буфете пахло тараканами, грязными тряпками и еще чем-то приторным и несвежим. Если считать старый пароход тараканьим царством, то в буфете наверняка была их столица.
Паровая батарея чуть слышно шипит, шуршат быстрые рыжие твари. Вначале в глаза бросались только взрослые тараканы. Они бегали взад и вперед, останавливались, шевелили длинными усиками… Но если присмотреться, то и на полу, на стенах, на столе у каждой хлебной крошки копошились сотни и сотни еле приметной белесой тараканьей мелюзги.
Федя чувствовал к ним необоримое отвращение. А тараканы, падая с потолка, нередко попадали ему за воротник.
Старик буфетчик не признавал патентованных средств. И правильно делал. Всякие порошки в нарядных банках с грозной рекламой «Смерть тараканам, блохам и клопам» мало помогали. Поэтому по всем углам буфета стояли самодельные ловушки: стеклянные банки, смазанные изнутри по краям маслом, с кусочками хлеба и сахара на дне. Тараканы, чуя съедобное, поднимались по стенкам банки, сваливались к приманке, но назад вылезти не могли из-за скользкого жирного пояса.
Надолго останется в памяти Феди Великанова шепот горячих паровых батарей, позванивание рюмок, подвешенных под потолком в буфете, шуршание противных насекомых, тошнотворный тараканий запах.