— Верно.
Я зыркнул по сторонам, убедился, что поблизости нет ни демонов, ни оживших мертвецов, ни Проклятых вкупе с Мелотом и принял решение:
— Отнеси Лаэн к лодкам.
Было слышно, как в утробе демона ревет пожирающее его плоть пламя. В нос ударила знакомая вонь, и меня едва не вывернуло. Услышав мое приближение, заклинатель обернулся. Узнал. Кивнул. Рядом с ним, на песке, лежал мертвый мальчишка.
— Мне жаль.
Магистр испытующе посмотрел на меня. Затем перевел взгляд на безутешное море.
— Я ошибся в своих силах, Серый, — голос у него был надтреснутый, точно у старого ворона. — Нечего жалеть того, кто виноват.
— Что произошло?
— Ничего особенного. Просто не рассчитал заклинание. Одна из пирамид Стабильности дала трещину. Впрочем, ты все равно не поймешь, о чем я говорю.
— А мальчик?
— Я — старый дурак, — простонал Гис. — Решил, что он ушел… Ашан встал в пирамиду и восстановил поток. Пропустил через себя. Такое не всякий взрослый выдержит, а уж ребенок…
Он не договорил и умолк, а у меня не было слов, чтобы его утешить. Шен на берегу замахал руками, привлекая мое внимание, а затем указал в море. Там, совсем недалеко от берега, покачивался на волнах корабль. Еще несколько посудин удирали от пирсов.
— Мы уходим. Ты с нами?
— Нет, — вздохнул он и, взяв себя в руки, встал с земли. — Я ценю твое предложение, но… нет. У меня еще есть дела в Альсгаре. Городу требуется помощь.
— А кто поможет тебе?
— Я справлюсь. Должен справиться. Наши дороги вновь расходятся. Прощай, Серый. Вам лучше поспешить.
— Прощай, Гис.
Последнее плаванье оказалось для капитана Дажа и команды «Огнерожденного» неудачным. За день до отплытия какая-то протухшая селедка шепнула на ушко начальнику порта, что на шхуне везут пыльцу счастья.[19]
Контрабанду, несмотря на надежный и ни разу не подводивший тайник, нашли, а Дажа прижали к стенке. Никакие доводы, что наркотик предназначен для личного пользования (что, разумеется, было ложью, в особенности, если учитывать огромное количество золотистого порошка) не подействовали. Он рассчитывал выгодно загнать товар в Морассии, а в итоге восточную дрянь конфисковали, да еще пришлось заплатить огромный штраф. К тому же, в лапы чиновников перекочевали еще три лишних сотни. Именно благодаря этой огромной взятке капитан избежал тюряги и сохранил за собой корабль — шхуну обязательно продали бы с торгов, как это было принято по закону Империи.
За ним оставили «доброе» имя, но отпускать из гавани и не подумали. Разбогатевший начальник порта намекнул, что придется провялиться на солнышке месяц, если не больше. До тех пор, пока все не утихнет. Даж счел за лучшее подчиниться. Гораздо приятнее валяться вместе с приунывшей командой на палубе, чем кормить блох в каталажке.