— Почему ты не с Проклятой? Ведь мы договорились! — нахмурился заклинатель. — Уходи отсюда немедленно!
Земля мелко задрожала, а затем за спиной ухнуло так, что я от неожиданности упал на колени и закрыл голову руками. В ушах звенело, кругом все грохотало, как будто в мир открылись ворота Бездны. По долине разнесся всесокрушающий, ликующий, яростный вопль, я начал оборачиваться и…
Всем телом прижался к поверхности холодной, шершавой скалы. Чтобы удержаться и не гробануться в пропасть, приходилось руками и ногами цепляться за неглубокие выемки. Тут их было множество — нечто вроде ступеней для безумцев, желающих сократить дорогу и вместо перевала отправиться напрямик. В пропасть. Далеко внизу лежала земля, а на западе и востоке в небо вздымались сияющие снегом пики Самшитовых гор.
Услышав шорох, я задрал голову.
Выше и чуть справа от того места, где я находился, по стене осторожно спускался Высокородный. Он был невысок, золотоволос и зеленоглаз. Потное, уставшее, осунувшееся лицо, безжалостно искусанные губы. Керэ из Дома Лотоса, с которым свела меня судьба в последние дни Сандонской войны. Мы хорошо попили крови друг у друга и расстались почти что «добрыми друзьями». Тем удивительнее встретиться лицом к лицу с тем, кто уже больше десяти лет должен обитать в Бездне.
Рука остроухого соскользнула с каменного выступа, и он, не сумев удержаться, без единого звука рухнул в пропасть. Я не сделал попытки его поймать. Эльф непременно утянул бы меня за собой.
Золотоволосый падал ужасно медленно, словно невесомое лебединое перышко. Я наблюдал за ним до тех пор, пока глаза не заволокло странным туманом, а когда он рассеялся, вместо Керэ в пропасть падала Лаэн. Я закричал и…
Проснулся.
Лаэн, живая и невредимая, спала рядом, положив одну руку под щеку, а второй обнимая меня. Я осторожно освободился из ее объятий, и она тихо вздохнула во сне.
Стояло позднее утро и, несмотря на конец лета, небо было уже по-осеннему прозрачным и бездонным. Солнце ярко освещало кольцо скал. На самом краю площадки сидел Шен и швырял вниз камешки.
Он услышал мои шаги и хмыкнул:
— Сильны же вы дрыхнуть. Не думал, что гийяны спят, как младенцы.
— И тебе доброго утра, — я вернул ему усмешку и сел на скальный карниз, свесив ноги над пропастью.
Отсюда бухта казалась идеально круглой и многоцветной. Светло-голубая, почти бирюзовая у берега и темно-синяя — на глубине.
Шен покосился на меня:
— Не боишься упасть?
— Нет. А ты?
— Боюсь, — честно признался он, чем удивил меня до глубины души. — Но после полета с Проклятой над Альсгарой все это… — Целитель махнул рукой в сторону пропасти — … становится не таким уж и страшным. Но все же я бы не рискнул сидеть так, как ты.