— Ты. Слышал, Квелло?
— Да, милорд, — отозвался совсем еще молодой парень с сильно изуродованным лицом.
— Велик шанс, что враги не пойдут этим путем: он отнимет у них слишком много времени. Но я не хочу сюрпризов у себя на левом фланге во время движения. Так что срочно поднимайте людей и выходите.
— Вот так, собака? — спросил Юми, когда мы оказались на улице.
— Куда же я без тебя? — усмехнулся я.
Тропа, зажатая между двумя стенами могучих дубов, лежала передо мной как на ладони — участок ярдов в восемьдесят, появляющийся из рощи и исчезающий за ручьем, в густом кустарнике. Разведчики проверили ближайшую местность и сказали, что здесь давно никто не ходил. Они обнаружили лишь следы мелкого зверья.
Снег был старым, порядком подтаявшим, посеревшим и изъязвленным. Несколько дней назад ночью вновь похолодало, и он покрылся плотной коркой. Мы подбирались к месту засады напрямик, через лес, потратив на дорогу несколько наров. Лошадей пришлось оставить на небольшой прогалине, под присмотром двух деревенских мальчишек.
Троих лучников и четверых рубак я отправил вперед по тракту, приказав расположиться в пятидесяти ярдах от основного отряда. Если враг пробьется вперед, то будет кому его встретить. Еще тремя стрелками пришлось пожертвовать, чтобы перекрыть возможному противнику отступление. Или хотя бы задержать его до того, как подоспеет помощь.
Заканчивался первый месяц весны, почки еще не распустились — лес стоял совершенно голый. Спрятаться в нем было тяжеловато, и нам повезло, что здесь росли широченные дубы, а не какие-нибудь худосочные осины.
Мы торчали в засаде уже пятый нар, солнце медленно ползло по небосводу, пока не скрылось за корявыми толстыми ветвями. Тени тут же загустели, выползли на открытое пространство, стало сумрачно и еще более неуютно, чем прежде. Поднялся сильный ветер, и лес перестал быть безмолвным. Он шумел сердито и страшно, словно старик, которого побеспокоили забравшиеся в огород мальчишки.
— Кому нужна эта тропа? — спросил Трехглазый, крепко сбитый, уже начавший лысеть мужчина. — Армия здесь все равно не пройдет, а от мелкого отряда — толку чуть.
Я лишь пожал плечами. Старому Хорьку виднее. Его нюх не раз и не два помогал нам избежать серьезных неприятностей.
Ветер продолжал надсадно шуметь в кронах. Многие солдаты расслабились, отложили луки. Кто-то привалился к дереву, кто-то был занят негромкой беседой, один из мечников даже умудрился задремать. На ветку дерева, под которым я находился, сел рябинник, взъерошил пестрые перышки, посмотрел на меня черными бусинками глаз и, решив, что здесь слишком многолюдно, упорхнул.