В этот же момент десять Алуэттов огневой поддержки зависнут над восточной стороной лагеря, их задача – уничтожение прорывающихся терров с использованием бортовых 20 мм пушек (Использовались 20 мм пушки производства ЮАР, скопированные с авиационных 20 мм пушек третьего Рейха. Вообще Алуэтт с 20 мм пушкой как вертолет огневой поддержки у советских военных специалистов, располагавших Ми-24, мог вызвать только смех – но ничего другого у Родезии не было. Будь у нее хоть эскадрилья боевых Ми-24 – и Родезия могла бы существовать до сих пор – прим автора). Таким образом, получается что-то типа загонной охоты, где роль загонщиков исполняют бойцы САС и скаутов, а стрелками являются бортстрелки на вертолетах огневой поддержки.
– Простите сэр… – начал я, генерал Уоллс кивнул, разрешая продолжать – но ведь боезапас и запас топлива на Аллуэттах ограничен и "карусель" (прием, когда вертолеты сменяют над объектом атаки один другой, пока один работает, второй дозаправляется) мы сделать не сможем – не хватит вертолетов. Может тогда закрыть периметр полностью и зачистить его, постепенно сжимая кольцо?
– Хорошо бы – сказал Рэйд-Дэли – да вот только у нас личного состава для этой операции всего двести человек. А терров – несколько тысяч. Поэтому если кто-то и сбежит – ничего страшного, для нас в этой операции самое главное врезать им хорошенько, чтоб дорогу в Родезию позабыли, захватить трофеи, которых там наверное до черта и разрушить инфраструктуру. Сколько перестреляем – все наши.
Раздались приглушенные смешки.
– За работу, джентльмены! – генерал Уоллс встал из-за стола – у вас два дня на подготовку операции. Времени совсем мало. Так что шевелитесь, джентльмены, шевелитесь…
Мозамбик, лагерь Шимойо 90 км от родезийской границы Через два дня
7.50 по местному времени.
– Равняйсь!
Несколько сотен партизан, одетых в старую советскую маскировочную форму (поставленную бесплатно сражающимся с расизмом угнетенным чернокожим) послушно вытянулись на импровизированном плацу, пытаясь держать строй.
Шадрах, политический комиссар района с недовольным видом расхаживал перед строем.
От обычных бойцов он выделялся синим джинсовым костюмом, которые считались шиком среди партизан и набором из трех ручек в нагрудном кармане – признак командира.
Полгода назад он вернулся на родину из Москвы, где учился в закрытом учебном заведении, телефона и адреса которого не было ни в одном телефонном справочнике Москвы. Русские инструкторы научили его: если чувствуешь что дело дрянь – значит, так оно и есть. И сейчас Шадрах чувствовал, что дело дрянь, объяснить в чем проблема он не мог – но чувствовал. Из-за этого он спал вполглаза уже третий день, сильно устал и сейчас искал, на ком бы сорвать свою злость.