Сон не шел к Хенни. Она внезапно почувствовала прилив энергии, требующей выхода. Случайно пришедшие ей в голову мысли о подруге заставили ее задуматься о собственных эмоциях, возможно, в силу естественной ассоциации убогой улицы, на которой жила Ольга, с улицей, на которой сегодня произошло чудо. Никогда прежде не бывала она так поражена, так очарована. Ей хотелось снова испытать нечто подобное.
Среди серых теней, наполнивших комнату, возник вдруг его образ, неопределенный, как незаконченный набросок. И все же она была уверена, что узнает его: живые глаза, непокорная прядь темных вьющихся волос. Нелепая фантазия! Какое отношение он может иметь к ее жизни. Она просто романтическая дурочка, даже в глубине души ей стыдно за себя.
И все же… в мире столько всего случается. Встречи, расставания, любовь… жизнь. Почему не с ней?
Потому что… это нелепая фантазия… вот почему.
Спустя какое-то время она снова его увидела. Он вышел из кабинета дяди Дэвида и сбежал вниз по ступеням, отбрасывая на ходу со лба прядь длинных волос, которая никак не хотела лежать так, как ее зачесали. На нем были те же самые зеленые вельветовые брюки, и это почему-то необычайно растрогало Хенни: это было так по-мужски – носить брюки такого безобразного цвета. Она смотрела, как он широким шагом идет по многолюдной улице, с каждой минутой удаляясь от нее, Хенни.
Что ты за дурочка, Хенни! Смешная дурочка, – подумала она и продолжала стоять, споря сама с собой, пытаясь на что-то решиться и не замечая, что оказалась посреди оживленно переговаривающихся людей, столпившихся перед тележкой с бананами.
Какой-то толчок привел ее в чувство. Она повернулась и стала подниматься по лестнице.
Дядя Дэвид видно только что заварил себе чай. С чашкой в руке, положив ноги на заляпанный чернилами стол, он наслаждался редким непродолжительным периодом одиночества. Хенни он встретил приветливой улыбкой.
– Садись, наливай себе чаю. Извини, больше предложить нечего, забыл вчера сходить в магазин. Как ты поживаешь?
– Хорошо, дядя Дэвид, спасибо.
– Рассказывай, что там у вас происходит. Я чувствую себя виноватым, больше месяца не виделся с твоими родителями. Но я так занят здесь, не замечаю, как летит время.
Через открытую дверь он бросил взгляд в маленькую приемную, где вдоль всех четырех стен стояли жесткие стулья. Его вздох говорил об усталости, но одновременно и об удовлетворении, которое он испытывал, находясь в этом своем убежище среди таких предметов, как детские весы, полки с запыленными учебниками, пожелтевший человеческий череп, баночки с лекарствами, бинты, медицинские шины.