Молча протягиваю ему конверт. Он разглядывает его.
— Кобрин? Да, ситуация… — Он недолго раздумывает и решительно говорит: — Пошли, Андрей, к комиссару.
Мы находим Федорова беседующим с лейтенантами из пополнения. При нашем появлении он говорит:
— А вот и наши асы. Они будут вводить вас в строй… Только почему-то вид у них нерадостный, словно не они немцев побили, а наоборот. В чем дело, сохатые?
Я так же молча подаю ему письмо. Он быстро пробегает глазами первые строчки, лицо его темнеет.
— Так… минутку. — Он поворачивается к молодым летчикам: — Вы свободны, товарищи командиры.
Комиссар присаживается и угощает нас папиросами.
— Выше голову, Андрей! Рано ты свою подругу хоронишь.
Он еще раз смотрит на адрес.
— В Кобрине был госпиталь 4-й армии. Насколько мне известно, 4-я отступила на Пинск. Но там основательно погуляли танковые клинья 2-й группы. Тылы армии могли отойти совсем в другом направлении.
Он задумывается.
— Попробую выяснить, что стало с ГБА 4-й армии. Заодно наведу справки об этой девушке. Она — военврач?
— Теперь — да.
— Так. Колышкина Ольга Ивановна. Хм… Знакомая фамилия.
— Ее отец — генерал-майор Колышкин, командир штурмовой авиадивизии, что в Гродзянке стоит.
— А, понятно. Не тужи, Андрей, много не обещаю, но, что смогу, узнаю.
Немного ободренный словами комиссара, я возвращаюсь к себе. Буду ждать и надеяться на лучшее.
На фронте и в воздухе наступило затишье. Бомбардировщики появляются не чаще одного-двух раз в день, да и то небольшими группами. По ночам на больших высотах на Смоленск и Оршу пытаются прорваться “Хейнкели” и “Дорнье”, но их перехватывают “МиГи” из 130-го.
Вечером 3 июля Федоров говорит нам:
— Ждите, не позднее чем завтра, крайний срок послезавтра, они снова ударят. Нам опять выпадет тяжелая задача. Не легче, чем под Волковыском. Мы отвечаем за чистоту неба в секторе от Слуцка на Минск и Бобруйск. Драться придется много. Приглядывайте за молодыми…
Кончив беседу, он подходит ко мне и протягивает папиросы.
— Закуривай, старшой. Как настроение?
— Как обычно, товарищ комиссар.
— Значит, не в жилу. Плохо. Придется приподнять.
Он достает из нагрудного кармана листочек бумаги и протягивает мне. Я читаю: “Военврач третьего ранга Колышкина Ольга Ивановна, полевая почта…” Руки дрожат, и листочек падает на землю.
— Экой ты! — Федоров подбирает листок и отдает мне. — Держи крепче. Второй раз разыскивать не стану. И вот еще что. Садись на свой “Як” и лети в Гродзянку, порадуй отца. Сегодня такая возможность еще есть, завтра уже не будет. Он так и не знает: жива дочка или нет. С командиром полет согласован, заодно передашь генералу вот этот пакет. Здесь планы нашего с ним взаимодействия. Давай дуй!