Выпиваю ароматный коньяк, закусываю кусочком сала. Генерал начинает торопить меня:
— А теперь давай лети к себе. Уже темнеет, не успеешь ей написать. Мне все одно некогда, а ты от меня ей привет передай, напиши: жив-здоров папка и ей того же желает. Иди, да не задерживайся с моими хлопцами, а то не ровен час, действительно коньяк в голову вдарит, улетишь вместо Елизова в Слуцк к немцам. Береги себя, сынок, ради Оли.
Он обнимает меня и подталкивает к двери, совсем как наш комиссар. Уже в дверях слышу, как Иван Тимофеевич говорит своему начштабу:
— Эх, Дмитрич! Дети, дети… Им бы любиться да детей рожать, а им вон что выпало…
Возле моего “Яка” стоит группа летчиков.
— А вон и сам “сохатый” идет! Как ты к нам попал? Заблудился? — спрашивает высокий капитан.
— Пакет привез вашему комдиву.
— Ага! И он за этот пакет тебя коньяком угостил!
— Каким это коньяком?
— Генеральским! И не делай круглые глаза, я еще не разучился по запаху коньяк от водки отличать. Давай, “сохатый”, колись, какую благую весть ты комдиву нашему привез? Может быть, дочка его нашлась?
— Верно. А ты откуда про нее знаешь?
— Эх ты, а еще “сохатый”! Да у нас в дивизии кто с командиром давно служит, все Ольгу знают. Мы еще на “Р-5” летали, он ее на аэродром привозил. Росла на наших глазах. А ты-то кем ей будешь?
Задумываюсь на мгновение, как ему сказать?
— Муж, — отвечаю я просто.
Капитан хлопает себя по бедрам.
— Ну, истребители! И здесь обогнали. Говорил я тебе, Толя, сватайся, не тяни… Так и придется теперь холостым воевать. Давно поженились-то?
— Да недели три всего…
— Не повезло вам. Может, оно и к лучшему, что я холостяком остался. — Взгляд его падает на мой “Як”. — А это что, все твоя работа?
Он показывает на ряд звездочек под кабиной.
— Да нет, — смеюсь я, — это я на страх врагу нарисовал.
Капитан понимающе кивает, он оценил мой юмор.
— И много вас там таких?
— Да почти все.
— Ну, мужики, за прикрытие я спокоен! Слышать о вас слышали, а вот живого аса — “сохатого” — вижу впервые. Спрыснуть бы знакомство, а?
— Извини, друг, в другой раз. Я, как ты верно учуял, уже выпил, а мне еще до дому лететь. Темнеет уже…
— Ну, лети. Еще увидимся. Не на земле, так в воздухе.
Я взлетаю и беру курс на Елизово. Сажусь уже в потемках.
Естественно, написать Ольге в этот день не успеваю. Напишу завтра, с утра, решаю я, укладываясь спать.