Идем мы по тому же маршруту, которым я возвращался с разведки. На земле — большое движение. В сторону Птичи идут фашистские танки и пехота. Видимо, эта окруженная дивизия стала у немцев, как кость в горле, точнее, как заноза в заднице.
Впереди, над переправами, видим самолеты. Это “медведи” ведут бой с “мессерами”. Они прибыли сюда раньше нас, для расчистки воздуха. Обгоняем штурмовиков и с “горки” заходим в атаку. Немцы при нашем появлении рвут когти на форсаже, не пытаясь даже обороняться. “ЛаГГи”, сделав свое дело, уходят домой, а мы, рассредоточившись для прикрытия, наблюдаем работу “колышков”.
Плацдарм на левом берегу Птичи атакуют не меньше двух танковых полков. Фашисты уже развернулись в боевые порядки и предвкушают легкую победу. Еще бы! Им сейчас противостоят всего две противотанковые батареи. “Илы” разворачиваются для атаки и заходят вдоль боевой линии немецких танков. “Эрэсы”, бомбы, снаряды творят свое огненное дело, а вниз пикируют все новые и новые тройки “Илов”.
— “Сохатые”! Внимание! К нам идут гости!
Наша эскадрилья ближе всех к “мессерам”, атакующим “колышков”. В пикировании набираем скорость и стремительно атакуем непрошеных гостей, отжимая их наверх. А оттуда их уже атакует первая эскадрилья.
“Мессеры” отваливают и перестраиваются для новой атаки. Почему-то они не торопятся выйти из боя, а, наоборот, стремятся навязать нам его.
— Отжимаем их наверх! — слышу команду Волкова. — Там их должны ждать “тигры”.
Отражаем атаку и, перестроившись, одновременным ударом двух эскадрилий гоним немцев наверх. Они охотно уходят на высоту, полагая, что мы сейчас полезем за ними, а мы остаемся на пяти тысячах и наблюдаем, как на “мессеров” сверху обрушиваются “МиГи”.
— “Сохатые”! “Колышки” работу закончили, идем домой.
Мы не сбили ни одного “мессера”, но и сами никого не потеряли, а самое главное, не потеряли ни одного штурмовика. Навстречу нам попадается эскадрилья “ЛаГГов”, за ними идут новые волны штурмовиков, а над ними — еще одна эскадрилья “медведей”. Видимо, командование всерьез решило помочь смелым и инициативным ребятам, что крушат тылы у немцев, забыв, что сами находятся в окружении.
На стоянке Крошкин, выслушав мое “замечаний нет”, говорит, хитро улыбнувшись:
— А я знаю, командор, откуда ты письмо получил.
Я, не врубившись, говорю:
— Бог мой, все второй день знают, а ты только узнал. От Ольги!
— У тебя, Андрей, в школе с грамматикой, наверное, нелады были.
— С чего ты взял?
— Я сказал не “от кого”, а “откуда”. Почувствовал разницу? — спрашивает он, открывая горловины баков.