За спиной Кевина шевельнулась тень – в дверях появился Марс. Он вбил толстые гвозди в подоконники, чтобы рамы не открывались, а потом подошел к Дженнифер. Оторвав от мотка полосу широкой серой изоляционной ленты, он крепко прижал ее к лицу девочки, заклеив рот.
– Ступай вниз, Кевин.
Кевин нерешительно задержался у двери.
– А ты не идешь?
– Скоро приду. Иди!
Дженнифер умоляюще глядела на Кевина, прося не оставлять ее наедине с Марсом. Но Кевин ушел.
– Хочу кое-что тебе показать, – произнес Марс.
Он стянул с себя рубашку. Через всю его жирную грудь шла размашистая татуировка: «Мамин сын».
– Видишь? Это обошлось в двести сорок долларов. Вот как я люблю свою мамочку.
Его грудь и живот были испещрены странными сероватыми узелками, словно он был чем-то болен. Джен подумала, может, это бородавки. Марс коснулся одного из узелков – твердого, серого, и угол его рта искривился в усмешке.
– Это мамочка прижигала меня сигаретами.
Дженнифер почувствовала приступ тошноты. Это были не бородавки: это были шрамы.
Марс натянул рубашку, выключил свет и беззвучно закрыл за собой дверь.
Деннис стоял у окна, наблюдая за полицейскими, когда вдруг у одной из машин перед домом зажглись фары. Передний автомобиль развернулся в узком пространстве и умчался прочь. На его место тут же встала машина магистрального патруля. Деннис не мог понять, здесь еще Тэлли или нет. Копы что-то замышляли, и Деннису стало не по себе.
Марс уселся на диване рядом со Смитом.
– Они не дали тебе вертолет, потому что не поверили, что мы настроены серьезно.
Деннис в раздражении отошел от окна.
– Сам не знаешь, что несешь. У них есть правила про такие вещи.
Марс погладил Смита по голове. Денниса его жест напугал.
– У полицейских не будет причин договариваться с нами до тех пор, пока они не примут нас всерьез. Они рассчитывают, что мы скоро устанем и сдадимся.
Деннис почувствовал, что все его существо восстает против такого нажима.
– И что, по-твоему, надо делать?
– Скажи им, что мы собираемся отпустить этого жирного мальчишку. В знак наших добрых намерений.
Деннис и пальцем не пошевелил. Краем глаза он видел Кевина и понял, что тот испытывает такое же страшное давление, как и он сам.
– Мы выпустим мальчишку, дадим ему дойти до середины двора и застрелим. Тогда они поймут, что мы дело говорим, и у нас есть что на что менять.
Деннис попробовал убедить себя, что Марс шутит, но ему было совершенно ясно: тот говорит именно то, что думает.
– Марс, мы не можем этого сделать.
– А я могу. Я сам все сделаю, если хочешь.
Яркий блеск в напряженном взгляде Марса вдруг исчез, словно погасили свечу. Он пожал плечами.